Нет 17 глава не вышла. МЫ незнаем что с автором. Кажется забросила! Но я помню кто-то говорил что 17 и 18 главу проверят бета

Не слишком большая глава, но и не маленькая, короче мне понравилось, жду проду)))

Вот это действительно круто! Вот такого я ни разу не читала. Чтобы действия сначала происхосдили в России с русской девушкой, а потом такое... Классно, а прода будет?)))

Скинь, мне всё же интересно, что будет дальше)))

Make it real или Всё в твоих руках!
Глава 3.
Итачи — Inside. Или внутренний мир идеального убийцы.

Проснувшись на следующее утро, Сакура не решалась открыть глаза. Всё произошедшее вчера казалось ей немного пугающим, но от этого не менее волшебным сном. Последние несколько месяцев она только и делала, что витала в облаках, представляя себя на месте розоволосой куноичи. Иногда мечты казались настолько реальными, что девушка уже с трудом осознавала, что является не Сакурой Харуно из Страны Огня, ученицей Пятой Хокаге, а Александрой Харуновой из Москвы, студенткой медицинского колледжа. Друзья привыкли к этой её «небольшой» странности и давно уже звали Сакурой, на своё настоящее имя она практически перестала откликаться. Привыкли все, кроме одного. Но он не всегда был таким! Очень долго они просто дружили, им же было так весело вместе! Пока он не влюбился. В неё. Иногда, в приступе неконтролируемого гнева, он начинал издеваться над её увлечением и необычной внешностью. Но, в итоге, по иронии судьбы именно он помог ей оказаться в мире её грёз и фантазий...

К слову, о необычной внешности — Сакура была японкой. Мать переехала в Россию, когда девочке исполнился год от роду. О том, где сейчас находился отец, Сакура не знала. Мама всегда расстраивалась, когда разговор заходил о нём, и говорила, что он очень далеко, и что она сильно по нему скучает. Как ни старалась Сакура, подробностей добиться так и не удалось. А ещё её очень интересовало имя, данное ей при рождении. Ну не могли же японского ребёнка назвать Александрой?! То, что фамилию Харунова мать взяла от своего нынешнего мужа, Сакура отлично знала. Но мама наотрез отказалась сообщать ей настоящее имя и фамилию, ссылаясь на то, что не стоит оглядываться на прошлое и нужно жить сегодняшним днём.

Наконец, собрав волю в кулак, она решила открыть глаза, уже почти уверенная в том, что сейчас увидит потолок своей комнаты.
— Ками-сама... — ошарашенно выдохнула она, разглядывая медленно поднимающийся в ясном небе над головой солнечный диск. На глаза в очередной раз навернулись слёзы.- «Ведь если я и правда попала в свой "настоящий мир", я больше не смогу увидеть маму... Ладно! Хватит уже реветь! Ещё успеешь и по маме поскучать, и по дому тоже. Надо взять себя в руки» - «Соберись, тряпка»- насмешливым тоном добавил внутренний голос.

Сакура ещё раз оглядела исполинский лес, со всех сторон обступивший небольшую поляну, на которой она лежала, заботливо укутанная одеялом, повернувшись лицом к опушке. Пару минут понаблюдав за весёлой игрой двух птичек, прыгающих с ветки на ветку на ближайшем дереве, она поднялась на ноги, решив проверить, проснулся ли уже Итачи, которому она и так, несомненно, доставила кучу хлопот. Её глазам предстала такая картина: на чёрном плаще, свернувшись калачиком и подложив руки под голову, лежал Итачи. Во сне он нахмурился, но буквально в ту же секунду его лицо приобрело такое беззаботное выражение, что Сакура, невольно залюбовавшись, подошла ближе. Длинные чёрные волосы блестящей волной рассыпались по плечам. Одна прядь упала юноше на лицо, от чего он время от времени слегка морщился. Девушка наклонилась и лёгким движением убрала мешающую прядку. На ощупь его волосы были словно шёлк. Она присела на землю, совсем рядом с ним. Неожиданно, в висках запульсировала боль. Сакура зажмурилась и погрузилась в видение: ночная аллея, залитая лунным светом. К ней спиной стоит высокий мальчик, со смешно взъерошенными на затылке волосами, чёрными, как сама ночь. Приложив руку к щеке она поняла, что плачет. Непрошеное видение затуманилось и исчезло так же внезапно, как и появилось. Перед глазами темнота.

«Кто же это? Почему вдруг стало так больно и пусто, как будто я забыла что-то важное?» - распахнув глаза, она увидела, что Итачи всё так же мирно спит. - «Ладно, не стоит его будить. После вчерашнего ему явно требуется отдых.» - она грустно усмехнулась. - «Надо как-то отблагодарить его. Завтрак что ли приготовить?» - Сакура огляделась в поисках какой-нибудь еды. Взгляд упал на небольшой котелок, лежащий возле догоревшего костра. Заглянув туда, она обнаружила хлеб, сыр и небольшой мешочек с чайными листьями. «Так, завтрак нашёлся», - она улыбнулась.

Взяв одеяло, она осторожно, чтобы не разбудить, накрыла им спящего Итачи и, подхватив котелок, отправилась искать ручей, который, судя по звукам, был совсем недалеко. Шла она медленно и пошатываясь — сказывались побои и вчерашнее переутомление. Как ей удалось использовать медицинскую чакру, Сакура старалась пока не думать. Набрав воды, она отправилась обратно — заваривать чай и делать бутерброды...

От негромкого шума Итачи открыл глаза.

«Она что, завтрак решила приготовить?!» - он еле заметно улыбнулся, - «Сотрясение мозга, сломанные рёбра, ушибы, порезы! А она мало того, что вчера вылечила меня, причём так, как ни один медик до сих пор и под страхом смерти не смог! Так ещё и за водой с утра пораньше сбегала. Становится всё интереснее...»

— Охайо, Сакура, - приветливо поздоровался Учиха. - Опять не послушалась, да? - он мягко улыбнулся.
— Ну, мне ведь надо было как-то вас отблагодарить за спасение и причинённые неудобства. А то вчера что-то не очень получилось, - припомнив вчерашнее нападение, усмехнулась она. - Тем более, у меня уже практически ничего не болит, - и как назло, именно в этот момент сильно заныло сломанное ребро. Слегка поморщившись, как можно незаметнее, она приложила к нему руку, моментально, будто бы самопроизвольно, загоревшуюся изумрудной чакрой.
— Вот именно, что почти ничего, - сделав ударение на «почти», строго произнёс Учиха. - Будем считать, что уже отблагодарила, а теперь ложись и отдыхай. Нам предстоит тяжёлый день. - Решив встать, он сразу же заметил, что одеяло, в которое раньше была завёрнута девушка, теперь покоится на нём.

«Это ещё что?! Она укрыла меня, когда проснулась, что ли? Просто слов нет!» - на его лице застыло выражение крайнего изумления.

— А что будет сегодня? — спросила Сакура, подняв взгляд на подходящего к ней с отсутствующим видом и одеялом в руке Итачи.
— Пора уходить, - только и сказал он, прежде чем закутать её в одеяло и мягко подхватить на руки, словно пушинку.
— А теперь — лежи! Чай и бутерброды я тебе сам принесу. Ш-ш-ш! - Он тут же пресёк все попытки сопротивления уже было открывшей рот девушки, приложив палец к её бархатным губам...

— И без возражений! Иначе не дойдёшь и мне придётся бросить тебя в лесу, на растерзание диким шиноби, - засмеялся Итачи, слегка удивившись внезапно вернувшемуся чувству юмора.
— А куда мы пойдём? — перестав сопротивляться, спросила Сакура.
— Детали обсудим по дороге, а теперь тебе нужно прилечь, — поуютнее закутывая девушку в одеяло, ответил Учиха.
— Ладно, так уж и быть, сдаюсь! - пролепетала Харуно, сворачиваясь клубочком и подкладывая руку под голову. Через минуту Итачи услышал тихое посапывание. Наклонившись, он вгляделся в лицо безмятежно спящей девушки и легко провёл ладонью по её шелковистым розовым волосам, свободно рассыпавшимся по одеялу.

«И что со мной происходит?» - одёрнул себя шиноби, резко поднимаясь на ноги. — «Годы тренировок выдержки и контроля над эмоциями идут псу под хвост! Идиот! Нужно срочно взять себя в руки, пока это не зашло слишком далеко! Нет, ну надо же?! И это человек, хладнокровно умертвивший собственный клан», - ну, предположим, не совсем хладнокровно. Допустим, что этот самый человек и по сей день мучается невыносимыми угрызениями совести и ужасающими кошмарами, никак не желающими покидать его тревожный сон. Ночь за ночью он видит искажённые то страхом, то жгучей ненавистью, то обыкновенным изумлением лица соклановцев. Стариков, женщин, детей, убитых им в ту ночь. Нет, ему никогда не забыть широко раскрытые от удивления детские глаза, смотрящие на него с доверием и непониманием. Кровь, реками лившуюся в ту страшную ночь. Этот грех он не сможет снять со своей души до самой смерти. И даже за гранью жизни картины того дня не покинут его страдающую душу. — «Разрушивший жизнь младшего брата, с детства бывшего самым близким и любимым человеком на земле. Вступивший в самую опасную преступную организацию современности. И вот теперь этот самый человек начинает терять голову, едва встретив какую-то розоволосую девчонку?! И жизнь уже не кажется такой мерзкой, будущее перестаёт представляться в чёрно—серых тонах, омертвевшая душа снова начинает петь и даже смех и улыбки, о существовании которых этот человек и думать забыл, вновь возвращаются! И что самое смешное, этот человек — я! Но если отставить в сторону весь этот сентиментальный бред и так некстати оттаивающую душу и прислушаться к голосу разума, можно понять, что не такая уж она и незнакомка. Где-то я её точно видел! Да и имя вроде бы знакомое. Сакура, Сакура... Вот же позор! Шиноби — отступник, в 13 лет уже возглавлявший отряд АНБУ, считавшийся гениальным ниндзя не может вспомнить, где он мог видеть нужного ему человека! Кажется, пора на пенсию», - усмехнулся он, - «Уже вижу заголовки газет: „Сенсация, сенсация! Великий и ужасный Учиха Ичачи, за голову которого назначена баснословная награда, за которым охотится каждый второй шиноби Страны Огня, на днях отправился на пенсию с диагнозом "склероз"! Память восстановлению не подлежит!" Ага, жёсткий диск сдох!» - засмеялся он, дожёвывая второй бутерброд, - «Ладно, надо собираться. И не забыть оставить ей чай с бутербродами», - он бросил нежный взгляд на небольшой холмик, состоящий из одеяла и пристроившейся под ним девушки.

Собрав все вещи, Учиха взял котёл, предварительно перелив оставшийся чай в большую походную кружку, и направился к ручью. Возвращаясь назад с уже вымытым котелком, он услышал тихие, едва слышимые и вроде бы даже не человеческие стоны. Молниеносно и бесшумно оказавшись за ближайшим к поляне огромным деревом, он стал свидетелем такой картины: Сакура, сидя на одеяле, держит на коленях хрипло дышащего оленёнка, бок которого был практически полностью разорван. Видимо, ему удалось сбежать из чьих-то цепких когтей. Через всю поляну к одеялу тянулся хорошо различимый кровавый след. Руки девушки зависли прямо над раной несчастного животного и светились настолько ярким изумрудным сиянием, что Итачи пришлось прикрыть глаза. Когда же он их открыл, а прошло не больше пары мгновений, совершенно здоровый оленёнок стоял рядом с немного утомлённой Сакурой и благодарно тёрся бархатным носом об её щёку. Она ласково почесала зверька за ухом. В следующую секунду радостный малыш уже нёсся обратно в лес, преодолев поляну за четыре огромных скачка.
Потрясённый Итачи направился к девушке, невидящим взглядом уставившейся куда-то позади него.

— Отдохнула, называется, - с ноткой иронии произнёс Учиха, останавливаясь прямо перед Сакурой и привлекая к себе её рассеянное внимание. От неожиданности она слегка вздрогнула.
— Ой, извините! Я задумалась и не заметила, как вы подошли, - обезоруживающе улыбнулась Харуно.
— Угу, а слона-то я и не приметил! - с ухмылкой пробурчал себе под нос Итачи.
— Что, простите? — переспросила Сакура, вновь отрываясь от своих мыслей.
— Не за что извиняться, говорю, — слукавил Учиха,— я наблюдал за тем, как ты тут спасала жизнь одному незадачливому лесному обитателю. Понимаю, что спрашивать тебя, откуда взялись такие глубокие познания в медицинских техниках и ювелирное владение чакрой, совершенно бессмысленно. Но этот вопрос очень меня интересует... — сказал Итачи, с котлом наперевес направившись к оставленным под деревом вещам.
— Мы уходим? - спросила Харуно, подходя к Учихе и сворачивая по дороге одеяло в рулон.
— Да, уже давно пора. - Ответил Итачи, продолжая попытки впихнуть котелок в и так уже набитый походный рюкзак. - Доедай скорее тобою же приготовленный завтрак и собирайся. До Суны идти никак не меньше суток.

Make it real или Всё в твоих руках!
Глава 5 (часть 1). Новое — это хорошо забытое старое.

— Сакура! Как я рад снова тебя видеть! Все так волновались! Наруто места себе не находил! От тебя же год никаких вестей не было, как сквозь землю провалилась! — куноичи непроизвольно улыбнулась этому замечанию, оно ведь практически соответствовало действительности. — Где же ты пропадала?! — он продолжал что-то говорить, но девушка уже не слушала, пристально вглядываясь в его лицо, пытаясь вспомнить, отчего оно кажется ей таким знакомым. И тут её взгляд зацепился за протектор Конохи, блеснувший в луче недавно воцарившегося в небе солнца.
— Ирука-сенсей?! — неожиданно вырвавшийся у куноичи изумлённый возглас заставил шиноби на секунду замолчать, удивлённо глядя ей в глаза.
— Я так сильно постарел за год, что ты меня даже не узнала? Да ладно тебе, Сакура! Мне ж всего двадцать пять! — Ирука весело подмигнул Харуно.
— Конечно нет, сенсей. Вы ничуть не изменились. Просто я не ожидала увидеть вас в Суне, да ещё и на входе в деревню. — Быстро исправилась она, избегая разговора о том, что секунду назад она имела довольно слабое представление о личности своего собеседника.
— А, это? Тсунаде-сама вместе с Казекаге-сама решили совершить годовой обмен преподавателями академии, чтобы поделиться опытом и продемонстрировать дружеские доверительные отношения между нашими странами. Я уже полгода преподаю в местной академии, а на ворота меня попросили встать только на один день. Предыдущий дежурный был отправлен на миссию, с которой вернулся утром, но поскольку он ранен, то сейчас находится в госпитале, и пока ему не нашли замену, попросили меня.
— А, ну понятно. Одна большая семья, — усмехнулась Сакура. — Я, наверно, пойду к Казекаге, если вы не против, — приветливо улыбнулась она.
— Иди, конечно! Я уверен, Гаара будет рад тебя увидеть. — Ирука ещё раз пожал куноичи руку на прощание.

Перед дверью в кабинет Казекаге Сакура немного помедлила и собравшись, наконец, с мыслями, постучала.

— Войдите, — произнёс из-за двери усталый голос.

Переступив порог, Сакура застала такую картину: весь пол был усеян бумагами, как свежевыпавшим снегом. На столе так же возвышалась пирамида из документов, почти полностью скрывающая сидящего за ней Гаару, присутствие которого выдавал лишь торчащий над пирамидой вихор огненно-рыжих волос.

— Э-э-э... Казекаге-сама? — из-под одного из бумажных холмов, возвышавшихся на полу, донёсся жалобный голос.
Гаара стремительно подошёл к устрашающему холму, в высоту практически достававшему ему до пояса, и начал разгребать его руками. До тех пор, пока из него не показался пышный каштановый хвостик, а вслед за ним и его обладательница — куноичи лет шестнадцати, сидящая на полу, пристыжено глядя на Гаару снизу вверх, хоть он и стоял перед ней на коленях.
— Можешь идти домой, Матсури. А то ты уже на ногах не стоишь, — он аккуратно вынул у неё из волос непонятно как там оказавшийся маленький зелёный листок. — Я совсем тебя загонял, — добавил он, вставая и протягивая ей руку, чтобы помочь подняться.
— Вовсе нет, Гаара-сама! Вы ведь работали вообще с позавчерашнего утра и практически без перерывов. Так что я вас не оставлю! — её большие карие глаза светились уверенностью.
— Это приказ, Матсури, — мягко улыбнулся Казекаге. Сакура в изумлении уставилась на него. Ни разу ещё она не видела, чтобы Гаара так искренно и нежно кому-то улыбался.
— Слушаюсь, Казекаге-сама, — понурив голову, девушка вышла из кабинета, даже не взглянув на только что вошедшую куноичи, и поспешно закрыла за собой дверь.
— Здравствуйте, Казекаге-сама, — неуверенно начала Харуно, подходя вплотную к столу, заваленному документами, за который только что приземлился Гаара.
— Доброе утро, Сакура. Я рад, что ты наконец-то появилась. В Конохе все просто с ума сходили, — поднимая глаза от удобно расположившейся на его столе кипы бумаг сказал он.
— Ну, я... — начала было куноичи, но Казекаге не дал ей договорить.
— Историю своих похождений и подробности чудесного возвращения предлагаю отложить до твоей встречи с Тсунаде-сама, тем более, я почти уверен, что ты не имеешь ни малейшего желания рассказывать мне правду. Я только хотел спросить, на сколько ты планируешь задержаться в Суне? — к удивлению Сакуры, в голосе Казекаге не было и тени недовольства или раздражения, только доброжелательная заинтересованность.
— Ну, я надеялась остаться где-то на месяц, если вы не против, — она неуверенно взглянула на Гаару.
— Я буду только рад! Особенно, если ты согласишься пару часов в день помогать в больнице. Наши медики уже не справляются. С миссий вернулись сразу несколько команд и многие из их членов тяжело ранены, поэтому нам просто необходима помощь квалифицированного шиноби-медика.
— Конечно, Казекаге-сама, с удовольствием! — Куноичи радостно улыбнулась — ей не терпелось вновь ощутить ту невероятную целительную силу, которую она открыла в себе, помогая Итачи.
— Замечательно. И, кажется, когда-то давно я уже просил тебя называть меня просто Гаара, — он снова улыбнулся, — Поскольку мне ещё до того, как ты появилась у меня в кабинете, доложили о твоём прибытии, я успел распорядиться чтобы тебе подготовили дом, — с этими словами он встал, прошёл мимо куноичи к двери и резко дёрнул за ручку, — Матсури тебя проводит, — он кивком указал на вывалившуюся из-за двери прямо ему в руки смущённую куноичи, чьи щёки покрывал лёгкий румянец.
— Слушаюсь, Казекаге-сама, — ещё больше краснея, пролепетала та.
— А потом сразу домой. Я проверю, ты же знаешь, — произнёс он, двумя пальцами приподнимая подбородок девушки и глядя ей прямо в глаза.
— Конечно, Гаара-сама, — пискнула она, пулей вылетая за дверь.
Сакура снова заметила ту улыбку на лице Казекаге и ещё раз про себя отметила, как сильно он изменился с их последней встречи, уже не удивляясь внезапно появившемуся воспоминанию, услужливо подсунутому её памятью.
— Иди, Сакура. Судя по скорости, с которой она отсюда сбежала, Матсури уже ждёт тебя на выходе из здания. Приходи в больницу завтра, хорошо? — Он поднял на неё усталый взгляд, и Харуно поняла, что некоторые вещи всё же не меняются. Под бирюзовыми глазами Казекаге по-прежнему пролегали довольно внушительные тени, явно свидетельствующие о двух бессонных ночах, проведённых за работой.
— Вы не против принять небольшую благодарность за возможность погостить в Суне? — Не дожидаясь ответа, девушка протянула руку по направлению к голове Гаары. Тот непонимающе на неё взглянул, но не отстранился. Как только Харуно коснулась огненных волос Казекаге, её руку тут же охватило уже знакомое изумрудное сияние. Чем дольше её рука находилась на его голове, тем меньше и бледнее становились тёмные круги под его глазами. Наконец, когда они стали практически незаметны, Гаара осторожно снял её руку.
— Спасибо, Сакура. Но лучше побереги силы для раненых, ты уже и так не первый раз мне помогаешь, — улыбнулся он, и Харуно заметила, как эта дружеская приветливая улыбка отличается от той, которой Гаара одаривал Матсури. — Я пошлю весточку Хокаге-сама, что ты находишься в безопасности и собираешься погостить у нас какое-то время, — с этими словами, он закрыл дверь своего кабинета.

Как и сказал Гаара, Матсури ждала её на выходе из резиденции. Увидев Сакуру, она приветливо улыбнулась и махнула рукой, призывая следовать за ней.

По дороге куноичи заметила, что в Суне практически ничего не изменилось. Всё так же скрипел под ногами песок, неизменные, созданные как будто бы опять же из песка дома, та же жаркая, немного душная погода, с редкими, но властными порывами горячего ветра. Как бы желающего напомнить людям о своём господстве над ними. «Хоть я и позволяю вам здесь жить, но в любой момент могу превратить вашу деревню в один сплошной песчаный бархан!» — как будто бы шептало его дуновение.

В начале пути девушки шли молча, но взгляд Матсури, её мечтательная улыбка и не сходивший со щёк румянец, не давали любопытству Харуно ни секунды покоя.
— Матсури, извини за нескромный вопрос, вы с Гаарой встречаетесь, не так ли? — Не удержавшись, всё-таки спросила куноичи.

Не ожидавшая подвоха девушка резко остановилась, румянец ещё ярче окрасил её щёки.

— А что, так заметно? — Подняв на Сакуру виноватый взгляд, прошептала она.
— О, ты себе даже не представляешь как! — лукаво улыбнулась Харуно. Хоть она и не была на сто процентов в этом уверена, их взаимное притяжение не укрылось от её внимательных глаз. Скорее всего, скрыть его вообще не представлялось возможным. Оно ясно читалось в их взглядах и языке тела.
— Ну, вообще, я бы не хотела ни с кем это обсуждать. Но поскольку ты всё равно уже нас раскусила, расскажу немного. Гаара стал совсем другим человеком, после того, как Чиё-баасама и Узумаки Наруто спасли ему жизнь. Я полюбила его задолго до этого, но не решалась признаться. Затем я стала его личным помощником и... Ну, в общем дальше ты сама видела. Примерно так мы проводим каждый день. Работаем вместе, а после работы он почти всегда приходит ко мне. Проверяет, всё ли в порядке и чаще всего мы говорим обо всем на свете ночи на пролёт, — вспоминая свои свидания с Казекаге, Матсури вновь мечтательно улыбнулась.
— Всё с вами ясно, голубки вы наши, — поддразнила залившуюся краской девушку Сакура.

За этим немного смущающим разговором и так недлинная дорога пролетела ещё быстрее. Девушки оказались у входа в небольшой одноэтажный глиняный домик, укрытый от ветра своими более высокими, но как две капли воды похожими на него собратьями, расположившимися по обе стороны от него. Передав Харуно ключ и пробормотав: «Ещё увидимся, была очень рада повидаться», — смущённая Матсури поспешила скрыться в неизвестном куноичи направлении.
Открыв дверь и войдя внутрь, Сакура направилась прямиком в ванную. За прошедшие несколько дней, проведённых с Итачи в лесу, девушка настолько соскучилась по горячему душу, что чуть было не стала мыться в одежде, которую, кстати, тоже неплохо было бы постирать. Выскочив из душа, она стала носиться по соседней комнате, судя по наличию большой двуспальной кровати, являвшейся спальней. И тут её внимание привлёк небольшой шкаф, стоящий в углу, приветливо распахнув свои дверцы, как бы приглашая новоприбывшую постоялицу исследовать находящееся в его недрах добро. Осторожно заглянув внутрь, Харуно, к своему невероятному счастью, обнаружила там три комплекта формы Деревни Скрытого Листа, вероятно, любезно предоставленной в распоряжение Казекаге одной из приехавших по обмену куноичи Конохи. Радостно подхватив чистую одежду, девушка стрелой полетела в душ.

По прошествии приблизительно сорока минут, из ванной выплыла чистая, приятно пахнущая и ощущающая себя чуть ли не заново родившейся девушка. Надев на себя форму, она с удовольствием отметила, что та была ей почти в пору. Ну, может быть, рукава немного длинноваты, зато практически новая и явно выстиранная. Заперев дверь на ключ, вручённый ей Матсури, Сакура вышла из дома. Первым делом она направилась осматривать грядущее поле деятельности, то есть госпиталь Суны. По дороге начав размышлять над изменениями, произошедшими в Гааре.

Сакура невольно задумалась о необыкновенной силе Наруто, о которой перед смертью говорила Чиё-баасама. Силе, способной кардинально менять людей, которой Харуно никогда не придавала особого значения. Пока сама не столкнулась с очевидными её проявлениями — чтобы помочь человеку, для которого понятие любви заключалось лишь в татуировке на его лбу, обрести эмоции, отличные от привычных ему ненависти и жажды убийства, необходимо было обладать чем-то несомненно большим, чем яркая харизма, невероятный дар убеждения и неординарные лидерские качества: «Чего в Наруто, кстати, отродясь не наблюдалось. У него это скорее были неординарные шутовские качества», — хихикнула Inner Сакура, заскучав от серьёзных размышлений своей обладательницы, и как обычно ошибаясь.

За этими мыслями Сакура и не заметила, как дошла до главного входа в больницу. К тому же расстояние от её нового дома до госпиталя легко преодолевалось за десять минут прогулочного шага. Подойдя к стойке регистратуры, девушка узнала, какие именно палаты были закреплены за ней, и, поблагодарив симпатичную молоденькую медсестру-стажёрку, дружелюбно разъяснившую Харуно все интересующие её организационные вопросы, направилась в неширокий коридор, по обе стороны которого тянулись пронумерованные палаты. На двери каждой из них находилась табличка с именем пациента и специальное отделение чуть ниже, в которое помещалась история болезни. Если карточки на месте не оказывалось, это означало, что в тот момент в палате находится врач.

Конечно, она уже не раз за этот день слышала, что местные шиноби-медики не справляются с новоприбывшими ранеными. Но такого количества покалеченных ниндзя ей уже давно видеть не приходилось. Ни на первом, ни на втором этаже больницы не было ни одной свободной палаты! Да чего уж там, во многие из них даже пришлось ставить дополнительные койки, чтобы разместить всех «желающих».

К счастью, как узнала от проходившего мимо молодого врача Сакура, почти все ранения были несерьёзны и уже через несколько дней больница опустеет. Занятыми останутся лишь десять палат, куда в течение прошлой недели поступили тяжело раненые шиноби. Поблагодарив доктора, куноичи продолжила своё ознакомительное путешествие по «лабиринтам» местной клиники.

Продолжая обход, Сакура успела зайти в две из трёх вверенных ей палат, познакомиться с их временными обитателями — своими новыми пациентами, и заодно изучить их истории болезни, прежде чем замерла перед последней, на двери которой была лишь одна табличка. Гласившая, что в данном помещении «проживает» Сабаку но Канкуро.
Девушку поразило даже не то, что ей доверили лечение брата Казекаге. Как никак она уже однажды доказала, что достойна подобной чести, когда спасла ему жизнь, обезвредив яд, попавший в его тело во время битвы с Акасуна но Сасори — по крайней мере, так она поняла со слов Итачи. Нет, её удивило то, что он лежит в палате один, хотя все остальные были укомплектованы двумя, а то и тремя обитателями. И что-то ей подсказывало, что дело тут не в его привилегированном положении родственника главы деревни — на подобные вещи шиноби скидок никогда не делали. Значит, оставалось лишь два варианта. Первый — он был настолько серьёзно ранен, что ему была необходима отдельная палата, второй — причина была в чём-то ещё. Улыбнувшись своей блестящей логической цепочке, Сакура обернулась, услышав, как кто-то закрывает дверь у неё за спиной...
Глава 5 (часть 2).
Категория: Романтика
— Извините, вы не подскажете, почему у Сабаку но Канкуро отсутствует сосед по палате? — обратилась она к вышедшей медсестре.
— О, вы та самая выдающаяся ниндзя-медик из Конохи? Харуно Сакура-сан, верно? А я — Хисаги Шиори, можете звать меня Шиори, — улыбнулась та, протягивая руку для пожатия. — Вы, наверное, приняли меня за медсестру? На самом деле, я служу в доме Казекаге-сама кем-то вроде экономки. Приглядываю за молодыми господами Темари, Канкуро и Гаарой с самого раннего детства и помогаю им по хозяйству. Они ведь после смерти отца одни остались, бедняжки. Просто мой пятилетний племянник немного приболел, и я зашла его навестить. А эта форма ему очень нравится, поэтому каждый раз, когда я к нему прихожу, одалживаю её у моей подруги, которая здесь работает. Значит, вам доверили лечение Канкуро-сама? Не могу сказать, что вам очень повезло. Он, конечно, совсем не злой, но вот сколько от него проблем! — женщина была уже не молода и явно любила поговорить, если подворачивался удобный случай. А тут он явно подвернулся в лице незадачливой Сакуры, непреднамеренно спровоцировавшей этот непрекращающийся поток сознания.

— Извините, — девушка всё-таки решила немного ускорить процесс выяснения нужной ей информации. Хоть ей и понравилась эта милая женщина, наверняка многое испытавшая за то время, пока в Гааре находился Однохвостый, она чувствовала, что очень устала после длительного путешествия, а разговор с Шиори-сан сил ей явно не добавлял. — Так вы не знаете, почему Канкуро-сан один в палате?
— Отчего же не знаю? Об этом практически вся Суна знает. Канкуро-сама оказывает дурное влияние на своих соседей и из-за него частенько откладывается их выписка из больницы, — тепло улыбнулась та, как будто рассказывая о проделках в очередной раз нашкодившего, но от этого не менее любимого, котёнка.
— Он их бьёт, что ли? — вопросительно изогнула бровь Сакура.
— Да что ты, деточка! Своих же товарищей? Нет, конечно нет! Но глупостей творит просто невероятное количество! Он сбегает из палаты не завершив лечения, частенько без намерения вернуться обратно и подбивает на это дело своих соседей. Каким-то волшебным образом достаёт алкоголь и почти каждую ночь уходит гулять по окрестностям больницы. Никто до сих пор не понимает, как ему всё это удаётся. Даже охрану к палате приставляли — всё без толку. Вот и решили, что если ему так нравится, пусть делает что хочет, чай уже не маленький. А других на всякую ерунду не надо провоцировать.
— Спасибо вам большое, Шиори-сан! До свидания! — Харуно уже собиралась войти в палату, когда почувствовала руку у себя на плече.
— Забыла сказать — пока ты у нас гостишь, я буду тебе по хозяйству помогать! Так что завтра приду! — добродушно улыбнулась экономка и приветливо помахав, пошла по коридору, направляясь к лестнице.

Сложно было сказать, обрадовала ли Сакуру перспектива весь следующий месяц выслушивать щебетание Шиори-сан. Хотя, у неё практически не было знакомых в Суне и какой бы то ни было собеседник, пусть и без умолку болтающий только на интересующие её саму темы, совсем не помешает. Решив для себя, что будет скорее рада ей, чем наоборот, Харуно, наконец-то, зашла в палату.

— Сабаку но Канкуро, восемнадцать лет, джойнин деревни Скрытого Песка. Обширное ранение брюшной полости, смешанного происхождения, сотрясение мозга, немногочисленные ранения грудной клетки, предположительно нанесённые катаной. — с ходу, даже не поздоровавшись, прочитала Сакура, опуская карточку и вынимая градусник, чтобы измерить ему температуру. Но подойдя поближе, она встретилась с вопросительным взглядом обитателя палаты.

— Сакура! Ты что, забыла меня? — шутливо надул губки Канкуро.
— Ну что ты! Нет, конечно, — Харуно нервно усмехнулась, раздумывая над тем, когда же её память прекратит играть с ней в прятки, выдавая информацию в самые неподходящие моменты. А теперь, когда неожиданное прозрение действительно было позарез необходимо, память предательски молчала, отзываясь тупой болью на все попытки «вспомнить» происходившие, по её мнению, не с ней события. Поэтому, чтобы не вызывать подозрений из-за изменившегося поведения, а куноичи не помнила, как именно она раньше вела себя с Канкуро, Сакура решила с ходу придать их отношениям нотку официальности, во избежание грядущих неприятностей и неловкости.

— Просто немного устала с дороги.
— Ну, тогда зачем же было сразу сюда идти? — шиноби вопросительно посмотрел на девушку.
— На тебя посмотреть! — огрызнулась та, в очередной раз одёргивая себя и обещая, что в дальнейшем будет вести себя сдержаннее.
— Прости, прости! Я не собирался тебя обижать, просто умирающих тут, вроде бы, не наблюдается, так что один день погоды бы не сделал. Ты спокойно могла отдохнуть и придти только завтра, — поднимая руки ладонями вверх, как бы сдаваясь, дружелюбно произнёс он.
— Просто мне не терпелось использовать свою силу. Слышала, что тут много серьёзно раненых, и судя по тебе я понимаю, что слухи не врут, — почему-то, глядя в его глубокие карие глаза, Сакуре хотелось говорить правду. — И это ты извини, не стоило мне срываться, — устало улыбнулась она. — Давай я всё-таки измерю тебе температуру и заодно сменю повязку, раз уж пришла, — с этими словами она ловким движением запихнула градусник в улыбающийся рот шиноби.
— Гу фо ва пакхкава, — прошепелявил Какнуро, выразительно косясь на торчащий у него изо рта термометр, очевидно пытаясь произнести «Ну что за подстава». Но, судя по насмешливому выражению лица Сакуры, она вполне поняла, что ей пытались сказать.
— И ничего это не подстава, — улыбнулась она, — это тебе развлечение, пока я схожу за материалами для повязки. Не скучай! — бросила она напоследок, выходя в коридор. Благо, перевязочная была в конце всё того же коридора, так что долго идти не пришлось. Совершая это небольшое путешествие, девушка размышляла, как непринуждённо она себя ощущает рядом с Канкуро, пускай даже раненым. Никогда ещё она так быстро не ослабляла оборону, находясь в обществе незнакомых ей людей. А до тех пор, пока она не вспомнит свою первую встречу с ним, Канкуро определённо будет для неё незнакомцем. Откинув прочь эти весьма занимательные мысли, Харуно вошла в палату, и первым, что бросилось ей в глаза, было весьма недовольное лицо шиноби, без особого дружелюбия уставившегося на неё. Но спустя пару секунд, проследив за этим убийственным взглядом, куноичи поняла, что он был адресован вовсе не ей. Он прожигал взглядом дезинфицирующие средства и бинты в руках розоволосой!

«Никогда бы не подумала, что он так боится обрабатывать раны», — хихикнула про себя Сакура, вспоминая, как стойко он держался во время её операции по извлечению яда.

— Ну что ж, приступим, — начала она, забирая у него градусник и отмечая в карточке зафиксированную температуру. — Не плохо — снизилась до 37,9. А теперь перевязка,- осторожно, чтобы не причинять лишней боли раненому, Сакура размотала старую повязку, и уже было потянулась за лежащим рядом с ней антисептиком, как он неожиданно исчез из поля её зрения, перехваченный проворным шиноби. Держа руку высоко над головой, он старался как можно дальше отодвинуть заветную баночку от девушки.
— А может не надо,- жалобно проскулил он, состроив мордашку, подозрительно похожую на кота из Шрека, когда тот своим кавайным видом обезвреживал солдат.
— А не может, — сурово отозвалась Сакура, выхватывая у него из рук баночку, нанося часть её содержимого на специальный марлевый тампон и начиная очищать не очень хорошо выглядящую рану.
— Ты единственная, на кого не подействовали мои щенячьи глазки, — морщась от боли, но при этом всё равно продолжая принимать позу «я — неко, я очень милый», печально сказал он.
— Ну извини, работа у меня такая. А теперь представь, что бы было, если бы врачи попадались на твои уловки и не делали перевязку вовремя?
— А многие вполне попадались! Обычно, дело даже не доходило до обещаний доктору провести незабываемый уикенд в моей прекрасной Карасу, — взгляд Канкуро стал задумчивым и даже немного мечтательным, при мысли, каким именно пыткам можно было бы подвергнуть нерадивого эскулапа, вздумавшего ему перечить. — Но с тобой не прокатило, — состроил обиженное лицо шиноби.
— Видимо поэтому рана так плохо выглядит, — задумчиво пробормотала Харуно, обработав уже заживающие раны на груди и начиная оборачивать живот парня чистым бинтом, предварительно наложив заживляющую и дезинфицирующую мазь.
— Сакура, — Канкуро, взяв за руку, остановил заканчивающую накладывать повязку на его весьма внушительную рану девушку. — Тебе надо отдохнуть! Вон, уже глаза все красные, как будто ты рыдала пару часов без остановки. Серьёзно, иди домой! Я же отсюда никуда, к сожалению, не денусь. Да и остальные тоже, — он грустно улыбнулся, — А то потом слухи поползут, что я девушек обижаю, до слёз довожу! — он хитро подмигнул.
— Во-первых, я не девушка, я — врач. Во-вторых, я сильно сомневаюсь, что ты никуда не денешься, а в-третьих, я и без твоих ценных указаний собиралась уходить, — сколько не обещала себе Сакура, что прекратит грубить и огрызаться, у неё в очередной раз ничего не вышло. Но теперь хотя бы имелось оправдание — когда Канкуро взял её за руку, у Сакуры возникло странное ощущение, как будто через неё пропустили очень слабый электрический разряд, после которого кожа покрылась мурашками, а шерсть, как девушка в шутку называла немногочисленные волоски на руках, встала дыбом.
— Я не мужчина, я — учитель! Знаю я все эти приколы, не ты одна такая серьёзная, — засмеялся шиноби. Старательно делая вид, что туго перевязанная рана на животе не доставляет ему ровным счётом никакого беспокойства.
— Ну, раз ты такой умный и у тебя всё в полном порядке, я действительно пойду, — с этими словами Сакура направилась к двери.
— До завтра! — как можно более жизнерадостным тоном пропел ей вслед Канкуро.
— До завтра, — выходя из палаты, еле слышно отозвалась она.

— О-ой, — тихонько, чтобы не услышала только что вышедшая за дверь девушка, простонал шиноби, хватаясь за живот. Он решил аккуратненько, чтобы не растормошить и так довольно ощутимо ноющую рану, повернуться на правый бок. Так боль ощущалась наименее сильно, да и была возможность смотреть в окно. Хотя ничего особенно интересного там и не наблюдалось. Всё тот же вечный песок, гоняемый ветром по всей деревне. Наблюдение за этими песчаными играми было единственным развлечением Канкуро в минуты, когда он из-за сильной боли не мог добраться до своего тайника.

Кстати можно выложить фанфик?

продочку пожалуйста

ТЫ МОЙ СОБЛАЗН! Глава 33

Увидев, что пришла Сакура, Кисаме приподнялся на локте и смущенно пробормотал:
–Зачем было себя затруднять!
Сакура сразу заметила, что он очень бледен и его глаза болезненно блестят.
–Чепуха,– сказала она.– Вы заболели, и я пришла вам помочь. Может, нужно послать за доктором?
–Не надо!– запротестовал он.– Просто у меня снова жар. Через пару дней это пройдет.
–Аби сказала мне, что вы переживаете за свою учетную книгу. Может быть, вы будете чувствовать себя спокойнее, если я сама буду вести ежедневные записи?– с улыбкой спросила она, зная, как ревниво относится Кисаме к своей работе.– Если помните, у меня всегда были пятерки по математике.
Он задрожал, и его лоб покрылся испариной. Сакура видела, что ему трудно говорить.
–Да, я помню,– сказал он.– Ваши отметки всегда были предметом моей особой гордости.– В его глазах блеснула надежда.– Все, что от вас потребуется, это вносить в книгу записи о приходах и расходах. Обычно я делал это ежедневно. Пропуски меня ужасно огорчают…
Она похлопала его по руке.
–Думайте только о том, чтобы побыстрее поправиться. Обещаю, что буду вести записи регулярно. Прямо с утра и начну.
Он благодарно кивнул.
–Спасибо,– прошептал он.– У меня как гора с плеч свалилась!
Ранним безоблачным утром Сакура засела за учетные книги Кисаме. Вникнуть в суть его метода не представило для нее большого труда, и она стала аккуратно заполнять цифрами.
Вскоре она так увлеклась просматриванием записей, что принялась листать страницы, словно занимательный ежедневник. Здесь содержались подробные отчеты обо всем, что происходило на территории поместья: рождения, смерти, свадьбы…
Одна запись ее особенно развеселила. Кисаме описывал происшествие, приключившееся после свадьбы двух слуг. На свадьбу им подарили свиноматку. Животное сбежало из сарая и, забравшись в дом, обгадило дорогие ковры… Сакура от души хохотала, представив, как педантичный Кисаме носился по комнатам за незваной гостьей.
Потом она стала просматривать более ранние записи о жизни поместья. Наткнувшись на страницу со своим именем, она прочла:
«Сакура одна в чужих краях, – писал Кисаме. – Меня очень огорчают ее письма. В них она просит забрать ее домой. Я ее никогда не видел, но, судя по всему, эта девочка – незаурядное создание. Надеюсь, что однажды мы познакомимся…»
Сакуру тронуло, что в те далекие годы, когда она училась в школе, был человек, который о ней беспокоился. Кисаме всегда казался ей невозмутимым сухарем, и она даже не подозревала, что он с искренним интересом следит за ее судьбой.
Покраснев, словно она занималась чем то предосудительным, Сакура принялась листать книгу дальше. О себе она обнаружила тут немало любопытного.
«Сегодня говорил с Итачи насчет финансов Сакуры. На мой взгляд, он на нее слишком много и беспечно тратит. Когда я указал на это Итачи, тот распорядился, чтобы я выполнял любые ее прихоти. Он не хочет, чтобы ей стало известно, что отец не оставил ей ни гроша. Итачи – просто образец благородства, но она никогда не узнает, что он оплачивал ее учебу и все прочее. Только вчера я по настоящему узнал, что он за человек. Когда он прослышал о том, как одиноко девушке в Англии, то приказал отправить ей свою лучшую лошадь – Прелесть…»
Глядя на пожелтевшие от времени страницы, Сакура словно переродилась. Из ее глаз закапали слезы, и чернила стали расплываться.
–Итачи!– воскликнула она, закрывая лицо ладонями.– Я об этом никогда не знала. Но почему… почему ты никогда мне об этом не рассказывал?
Целый час Сакура провела над книгой и никак не могла прийти в себя. Все эти годы она думала, что о ней никто не вспоминал и не беспокоился… Но, оказывается, это было не так. О ней беспокоился Кисаме и… Итачи!
Она припомнила давний разговор в саду, когда она спросила Итачи о деньгах. Даже тогда он не признался, что после смерти ее отца он целиком взял ее на свое содержание.
Перевернув еще несколько страниц, девушка узнала обо всей этой истории со слов Кисаме. Один отрывок показался ей особенно примечательным.
«Сегодня Итачи распорядился, чтобы я заплатил долги покойного Харуно. А долги эти значительные… Когда я поинтересовался, с какой стати он решил оплатить долги постороннего человека, он ответил, что причина этому – та бесконечная боль, которую он увидел в глазах маленькой девочки… Что то не пойму, что именно он имел в виду?»
Значит, заглянув в ее глаза, Итачи увидел в них боль. И он употребил все свое влияние и использовал все возможности, чтобы эту боль уменьшить… Он действительно благородный человек. Все эти годы он во всем помогал ей, а она даже не подозревала об этом. Все то, о чем писал ей Кисаме, исходило непосредственно от Итачи!
–Итачи!– продолжала восклицать она.– Если бы ты сейчас заглянул в мои глаза, то снова увидел бы в них боль. Но захотел бы ты мне помочь и на этот раз?.. Теперь я уже не ребенок, а женщина… Женщина, которая тебя безумно любит и носит под сердцем твоего ребенка!
Сакура вытерла слезы и закрыла книгу. Сегодня ей посчастливилось заглянуть в душу Итачи, и она поняла, что это самый достойный из мужчин. Он помогал ей по доброте душевной… Но она хотела большего. Она мечтала покорить его сердце!
Может быть, в один прекрасный день он полюбит собственную жену?.. А ведь Сакура даже не знала, где он.
Ладонь Сакуры непроизвольно опустилась и погладила округлившийся живот. В нем билось сердце ее будущего ребенка. Мужчина, который когда то увидел в ее глазах боль, не мог сделать ей лучшего подарка…

В положенный срок Сакура родила сына.
Утро началось как обычно. Сакура помогала Аби складывать в погреб сушеные фрукты. Вдруг начались первые схватки. Она уперлась рукой в стену погреба, пытаясь отдышаться.
–Так и знала, что тебе не нужно было сюда спускаться!– запричитала Аби.
–Ничего,– проговорила Сакура.– Помогите мне дойти до дома.
Когда они вошли в дом и на пути им попался Кисаме, Аби сказала ему:
–Началось!.. Я провожу Сакуру наверх, а ты сам знаешь, что надо делать.
Впервые Сакура видела на лице Кисаме смятение.
–С тобой все в порядке?– спросил он, подбегая к ней.– Может быть, мне отнести тебя наверх?
–Не надо. Я в полном порядке,– заверила она его.
Роды длились почти сутки. Около Сакуры неотлучно находились Аби и молодая акушерка.
Внизу томились ожиданием Кисаме, Тобито и Эзекиль. В библиотеке, где они ждали новостей, было так тихо, что было слышно, как тикали часы.
Перед рассветом сверху донесся слабый крик. Кисаме вскочил и вышел из библиотеки, прислушиваясь к тому, что происходит наверху.
–Может, это младенец?– пробормотал он. Крик повторился. На этот раз громче.
Все трое мужчин ждали у лестницы. Минуты казались им часами. Наконец появилась Аби. В руках у нее был маленький сверток, который она продемонстрировала собравшимся. Сойдя вниз, она откинула край одеяльца и показала маленькую головку с черными волосиками.
–У Итачи родился сын,– гордо сообщила она.
–А как Сакура?– спросил Эзекиль.
–С ней все в порядке,– ответила служанка.– Ей, конечно, пришлось помучиться, но теперь она спит.
Эзекиль, Кисаме и Тобито неуклюже столпились у кровати Сакуры и любовались молодым хозяином поместья.
Сакура приподняла младенца, чтобы им было лучше видно.
–Ну разве он не чудо?– гордо спросила она.
–Он похож на отца,– заметил Тобито.
–Вовсе нет,– возразил ему Эзекиль.– Скорее уж на Сакуру
–Глупости!– вмешался Кисаме.– Все младенцы на одно лицо. Сходство проявляется, когда они подрастают.– Он скупо улыбнулся.– Но он миленький!
Сакура окинула мужчин радостным взглядом. Как все они были ей близки! У Кисаме – всегда такого сухого и педантичного – было щедрое сердце, и он всегда заботился о ней. Тобито – сильный и коренастый, словно старый дуб,– в любой момент был готов подставить свое крепкое плечо. Милый и любящий Эзекиль был настоящим другом, на него можно было положиться… Сакура улыбнулась. Даже несговорчивая Аби, если доходило до дела, ради блага девушки была готова на все…
Девушка посмотрела на сына и подумала, что это поместье будет ему настоящим домом.
Эзекиль подвинулся поближе. Его глаза восторженно сияли.
–И все таки я утверждаю, что младенец похож на тебя, Сакура!– заявил он и тут же спохватился: – А как вы его назвали?
–Я решила не давать ему имени, пока не вернется домой его отец.
Эзекиль одобрительно кивнул головой.
–Это правильно!
–Хочешь подержать его?– спросила Сакура.
–А можно?– воскликнул он, просияв.
Она кивнула и передала ему ребенка. Он прижал младенца к груди, словно величайшее сокровище в мире.
–Когда он подрастет, я научу его охотиться и удить рыбу, как когда то учил его отца…
–Ловлю тебя на слове,– улыбнулась она. Младенец разразился пронзительным криком, и перепуганный Эзекиль поспешно сунул его смеющейся Сакуре.
В дверях показалась Аби. Она сурово шикнула на мужчин и выгнала их из комнаты, чтобы Сакура могла отдохнуть.
Молодая мать склонилась над своим ребенком, осторожно трогая его крошечный носик, щеки, пересчитывая пальчики.
–Он само совершенство, Аби!– сказала она, целуя нежные детские губки.
–Ну еще бы!– отозвалась служанка.– Тебе нужно поспать и набраться сил,– добавила она.
Аби забрала младенца и отнесла его в колыбель, а Сакура опустила голову на сложенные ладони, закрыла глаза и быстро заснула.
Вернувшись в комнату, Аби взглянула на спящую Сакуру и улыбнулась. Во сне она была особенно хороша. Служанка накрыла ее одеялом и на цыпочках вышла из спальни.

Через несколько месяев...
Стояла удушающая жара. В воздухе не было ни ветерка, а в небе – даже маленького облачка, которое могло бы оросить землю живительной влагой.
Хозяин поместья по прежнему был в отсутствии, и никто ничего о нем не знал.
Сакура проехалась верхом по пастбищам и заметила, что овцы и крупный рогатый скот истосковались по свежей зеленой травке. Она сняла шляпку и привычным движением отерла перчатками пот со лба. Солнце стояло в зените, и, решив, что для прогулки верхом слишком жарко, Сакура направила Прелесть к дому, мечтая лишь о прохладной воде.
Подъехав к конюшне, она увидела, что ее дожидается Тобито.
–Приехал Саске. Он хочет тебя видеть,– сообщил слуга, помогая ей слезть с лошади.
–Саске!– воскликнула Сакура.
Аби усадила его на веранде и угостила стаканом лимонада. Там, сказала она, попрохладнее…
Девушка счастливо улыбнулась.
–Как я рада снова его увидеть!..
Обогнув дом, она увидела, что Саске ждет ее. Она протянула ему руку, и он сбежал по ступенькам, чтобы заключить ее в свои объятия.
–Я с ума сходил, не зная, где тебя искать,– сказал он.– Никто не мог сказать, куда ты отправилась… В конце концов я решил приехать сюда...
Сакура улыбнулась и взяла его под руку.
–Я думала, что ты уже уехал в Англию.
–Я действительно уезжал, но вернулся по некоторым делам.
Они направились на тенистую веранду.
–Присаживайся,– сказала она, указывая на кресла, обращенные к реке.
–Я надеюсь, мы скоро вернемся в Англию, и ты станешь моей женой.
Сакура видела, что его глаза светятся любовью к ней, и ее сердце разрывалось от боли.
–Но я не могу, Саске,– проговорила она.
–Я знаю, что моя мать тебя обидела,– сказал он.– Она мне во всем созналась. Теперь она другого мнения, Сакура, и согласна принять тебя как собственную дочь. Она не возражает, чтобы мы поженились.
–Ты не понимаешь,– вздохнула она.– Я не могу выйти за тебя замуж, потому что я жена Итачи.
Он не верил собственным ушам.
–Это правда, Саске,– покачала головой девушка.
–Но мне казалось, что мы… что ты и я должны пожениться…– произнес он.
–Даже если бы я не вышла за Итачи,– снова вздохнула Сакура,– то все равно не смогла бы стать твоей женой. Я не люблю той той любовью, которую ты заслуживаешь…
Он отвернулся, стараясь совладать с охватившим его отчаянием.
–Хорош же Итачи!..– вырвалось у него.
В ее глазах стояла печаль, а на длинных ресницах блестели слезы.
–Саске, ты один из лучших людей, с которыми я была знакома. Поверь, частица моей души всегда будет принадлежать тебе… Но только это не любовь женщины к мужчине… Однажды ты встретишь свою любовь. Встретишь девушку, которая будет тебя достойна…– проговорила Сакура, улыбаясь сквозь слезы.
Саске взял ее за руку, но тут же отпустил.
–Всем сердцем я завидую Итачи!– сказал он.– За твою любовь я готов отдать все на свете…– Он бросил на нее долгий взгляд.– Хината и моя мать будут очень разочарованы…
–Передай им, что я буду писать и что никогда не забуду их доброты.
Саске почувствовал, что его глаза защипало от слез. Ему хотелось заключить Сакуру в объятия и никогда не отпускать.
–Можно я обниму тебя на прощание?– попросил он.
Сакура всхлипнула и сама протянула к нему руки.
–Саске, как я хочу, чтобы ты были счастлив!
Он крепко обнял ее, стараясь получше запомнить сладостное ощущение ее тела.
–Не так то легко будет забыть тебя!– честно признался он.
Она отступила назад и посмотрела ему в глаза.
–Никогда не забывай меня… И я тебя никогда не забуду!
Он выпустил ее из рук.
–Что ж, это будет служить мне слабым утешением.
Она нежно дотронулась до его щеки.
–Благодарю тебя!
Он перехватил ее руку и поцеловал.
–Я всегда буду помнить тебя такой, какая ты сейчас,– негромко произнес Саске.– И никогда не забуду тебя, любовь моя!..
Он повернулся и, не оглядываясь, стал спускаться с веранды.
Никто, кроме Сакуры, не знал, что у гордого и неприступного Саске разбито сердце…
Сакура вернулась в дом и медленно поднялась наверх. Саске любил ее всей душой. Почему же судьба распорядилась так, что она полюбила не его, а сурового Итачи?

Глава 34 (последняя!)))

Однажды что то разбудило Сакуру посреди ночи. Ребенок находился в соседней комнате. Может быть, он проснулся?.. Молодая мать выскользнула из постели и вдруг наткнулась на кого то в темноте.
Ей сразу припомнилась та ужасная ночь, когда ее похитил бандит. Что было силы она оттолкнула неизвестного, но он продолжал крепко держать ее за руку.
–Ради Бога, Сакура!– послышался голос.– Это я!
От радости у нее подкосились ноги.
–Итачи!– воскликнула она.– А я подумала, это Орочимару!
–Можешь больше из за него не волноваться. Эзекиль об этом позаботился… Разве он не сказал тебе, что Орочимару мертв?
–Нет,– Сакура вспомнила, что говорила Эзекилю о своем намерении покинуть поместье, как только исчезнет угроза со стороны бандита.
Стало быть, старик сознательно скрывал от нее эту новость.
Итачи усадил Сакуру на кровать, а сам включил свет.
Они долго смотрели друг на друга. Она заметила, что у него очень усталый вид. Ей так много было нужно ему рассказать, но внезапно она оробела и решила не упоминать ни о чем, что связывало их.
В ее глазах мелькнула боль.
–Я ждала от тебя хотя бы словечка…
Итачи заметил, что в чертах ее лица появилось новое выражение – как бы сияние женственности.
–Я не думал, что тебя это интересует…– пожал он плечами.
Сакура смотрела на него и вспоминала о том, что прочла в книгах Кисаме… Теперь она ясно видела: он ее любит. Но ей хотелось, чтобы он сам в этом признался.
–Ты давно приехал?– спросила она.
–Около одиннадцати вечера. Я поужинал, принял ванну, и Кисаме дал мне подробный отчет обо всем, что происходило в мое отсутствие.
Интересно, подумала она, рассказал ли Кисаме о том, что у Итачи родился сын?
–Ну и как,– спросила Сакура,– ты всем остался доволен?
Взгляд Итачи скользнул по ее шее, ниже – к груди, которая просвечивала сквозь тонкую ночную рубашку.
–Я бы не сказал,– ответил он.
Она смущенно опустила глаза. Его взгляд напомнил ей о том, что было между ними.
–Неужели?– удивилась она.– Что же тебе не понравилось?
Итачи встал и прошелся по комнате.
–Во-первых, я ожидал, что ты поселишься в хозяйских комнатах… А во-вторых, Кисаме сказал мне, что здесь был Саске.
Сакура вздрогнула. А он, оказывается, ревнует!
–Да, Саске был здесь,– кивнула она. Итачи взглянул в окно.
–Полагаю, если он еще не уехал в Англию, то очень скоро туда отправится,– заметил он.
–Наверное,– согласилась она.–Саске уехал из поместья раньше и с тех пор не возвращался.
Он быстро повернулся и пытливо посмотрел на нее.
–А я думал, что…
В этот момент из соседней комнаты донесся крик младенца. Итачи удивленно поднял брови.
–Это еще что такое?– спросил он.
–Это ребенок, у которого еще нет имени.
–Ясно. Насколько я понимаю, это ребенок какой нибудь служанки. Он заболел, и ты, по доброте душевной, взяла его в дом подлечить.
Сакура втихомолку улыбнулась. Значит, Кисаме ничего не сказал Итачи о сыне.
–Может, ты хочешь на него взглянуть?– спросила она.
–Не особенно,– раздраженно откликнулся он. Они не виделись целый год, и он хотел поговорить с ней о важных вещах… А ее заботил какой то больной ребенок в соседней комнате!
Сакура вышла и вернулась с ребенком на руках. Она положила его на постель, но Итачи даже не взглянул на него.
–Нам нужно кое что обсудить,– сказал он.– Мне известно о твоих чувствах к Саске.
Она улыбнулась и приподняла ребенка.
–Неужели?
–Вы уже договорились встретиться в Англии?
–Я не могу оставить тебя, Итачи,– сказала она. В его глазах засветилась надежда.
–Это еще почему?
Сакура распахнула одеяльце и показала Итачи ребенка.
–Вот почему!
Итачи с изумлением увидел, что у ребенка черные волосы, белоснежная кожа и темные глаза.
–Кто это?– вздрогнул он.
–Это,– объяснила Сакура,– ребенок… А точнее – твой сын!
Сначала взгляд Итачи озарился гордостью, но потом в нем появилось страдание. Он почувствовал, что у него в душе все перевернулось. Он протянул руку и прикоснулся к черной головке.
–Но как?!– вырвалось у него. Сакура пожала плечами.
–Мне казалось, нам обоим это известно.
Итачи, всегда умевший владеть собой, сейчас совершенно потерялся.
–Я никогда не предполагал…– прошептал он.– Даже не думал о ребенке…
Сакура протянула ему ребенка, а Итачи бережно взял его.
–Пришла пора вам познакомиться,– сказала она.– Теперь, наконец, отец даст ему имя.
Итачи смотрел на ребенка, который лежал с закрытыми глазами. Он приподнял его повыше и вдохнул его сладкий аромат.
–Мой сын!– проговорил он, и его голос дрогнул от полноты чувств.
Потом он перевел взгляд на Сакуру стараясь понять, что чувствует она.
–Теперь я понимаю, почему ты не можешь быть с Саске – сказал он.– И в этом виноват я…
Она нарочно насупила брови.
–Да, я тоже считаю, что это твоя вина,– согласилась она.– Мы были вместе только две ночи, а ты успел сделать меня беременной.
Он побледнел.
–Не могу передать тебе,– извиняющимся тоном произнес он,– как я раскаиваюсь…
Теперь, когда Сакура точно знала, что он ее любит, она не могла отказать себе в удовольствии немного его подразнить.
–Как?– удивленно спросила она.– Разве тебе не понравился твой сын?
Он отдал ей ребенка.
–Дай мне время прийти в себя. Вернувшись домой, я хотел сообщить тебе, что ты совершенно свободна… Но, Сакура,– сказал он, и его взгляд посуровел,– ты с самого начала не должна строить иллюзий. Я не позволю забрать моего сына в Англию!
–Да, я понимаю, что ты хочешь оставить ребенка при себе,– кивнула она.– Если он останется с тобой, значит, ты полагаешь, что я его брошу?
Итачи ответил ей мрачным взглядом.
–А ты бы смогла?
Ей совсем не хотелось его мучить. Ведь он действительно страдал. Но ей хотелось услышать слова любви.
–Ну а ты?– спросила она.– Ты бы смог бросить свою жену?
Снова в его глазах засветилась надежда.
–Нет,– сказал Итачи,– я бы предпочел, чтобы ты осталась. Ребенку нужна мать.
–Допустим, я больше не хочу возвращаться в Англию… Допустим, я хочу остаться с моим сыном… Что ты на это скажешь?
Она положила ребенка на кровать и подошла к мужу.
–Допустим,– продолжала она,– я скажу, что люблю тебя, Итачи. И всегда любила…
В его глазах вспыхнуло пламя. Он порывисто взял ее за руку и нежно притянул к себе.
–Только не говори потом, что пошутила!– пробормотал он.– Я не переживу, если моя мечта обратится в дым!
В ее глазах блеснули слезы, и она улыбнулась.
–Ах, любовь моя,– сказала она,– ты так хорошо разбираешься в женщинах и совсем не знаешь своей жены!.. Я очень давно тебя люблю!
Итачи задрожал и крепко прижал ее к груди. Он обнимал ее с таким жаром, словно спешил вспомнить ее всю. Он закрыл глаза и подумал, что больше никогда ее не покинет.
–Сакура! Милая Сакура!– воскликнул он.– Ты всегда была здесь, в моем сердце,– сначала девочкой, потом женщиной. Все эти долгие месяцы я отчаянно боялся вернуться домой, потому что решил отпустить тебя… Я думал, ты любишь Саске. Ты ведь и сама это говорила…
–Да, я его люблю. Но как брата, друга. Не более того. Мое сердце всегда принадлежало тебе. Там нет места другому мужчине…– Она подняла на него глаза.– А ты меня когда полюбил?
–Мне кажется, я всегда любил тебя. Когда ты была в Англии, я тосковал, что тебя нет со мной. Наверное, я рожден, чтобы любить тебя!
Сакура прижалась щекой к его щеке.
–А я тебя!– воскликнула она.– Но предупреждаю: теперь тебе никогда не удастся от меня освободиться!
Он крепко обнял ее.
–Я и сам этого не хочу. И я ни за что не отпущу тебя. Ты будешь принадлежать мне и только мне!
Он встал, взял на руки сына и отнес его в колыбель. Когда он вернулся, то подхватил на руки жену и перенес ее на кровать.
Сакура думала, что он ее обнимет, но он просто лег рядом. Заложив руки за голову, он потянулся.
–Перед тем как я вступлю в права мужа,– сказал Итачи, сдерживая улыбку,– прошу тебя освободить меня от обязанностей твоего опекуна. Это чертово опекунство испортило мне столько крови!
Сакура засмеялась, положила голову на согнутую в локте руку и ответила:
–Ну уж нет! Этому не бывать. Я хочу, чтобы нас с тобой связывали все формальности, какие только могут быть.
Тогда он серьезно посмотрел на нее.
–Я люблю тебя, Сакура, ты желанна мне так, как может быть желанна лишь одна женщина. И эта женщина – ты!
Он привлек ее к себе. На мгновение отстранившись, он успел прошептать:
–На этот раз я возьму тебя без всякого чувства вины.
–Да,– согласилась она, расстегивая его рубашку, а потом поцеловала его.
Ощутив себя соединенной с ним прекрасными и вечными узами любви, Сакура отдала Итачи свое послушное и чуткое тело. Все осталось позади, все закружилось…

Сакура раскрыла дневник и начала писать:
«Милый папочка, я люблю, и я любима. Мое счастье всегда со мной.
Прощай, папочка…»
Она закрыла дневник. Это была последняя запись. Жизнь должна идти вперед. Пусть прошлое останется в прошлом.

Конец) просьба оставлять комментарии)