Укол счастья. Глава 8. Тяжкие времена

Операция заняла больше времени, чем рассчитывал сперва Саске. Возникли некоторые проблемы, конечно, они были сразу же устранены, но всё-таки пришлось потрудиться. И теперь усталый мужчина хотел немного отдохнуть с чашечкой кофе в ординаторской. Но сначала Учихе не терпелось узнать всё о своей ассистентке, которая всегда вляпывалась в разные беды. То в обморок упала, то подралась с коллегой, а потом ещё и устроила разборку со своим бывшим на глазах у всех... «Баба – огонь!», - вспомнились слова Узумаки, и Саске мысленно вновь согласился с таким изречением. Решив утомить своё любопытство, что было не слишком привычно для хирурга–одиночки, брюнет поспешил к Ино.
Тен-тен отсутствовала, её рабочее место было пусто. Поэтому поинтересоваться, где и свободна ли Яманако было не у кого. Главный лицевой хирург постучался в дверь своей подруги, которая по совместительству была и хозяйкой клиники. По ту сторону слышались какие-то голоса и Саске понял, что блондинка всё таки на месте и с кем-то уже беседует. Мужчина уже развернулся, чтобы уходить, как в помещение вбежала запыхавшаяся шатенка.
- Саске… - вздохнула девушка, согнувшись, опираясь ладошками на свои колени. – Я тебя везде искала. Ты уже был у Ино-сама? Она тебя вызывала.
Брюнет нахмурился. Первой мыслью была Сакура. Она часто посещала темноволосую голову, и мужчина, хоть сначала и отрицал это, но вскоре смирился с розволосым тайфуном, обрушивающимся на него.
- Ино-сама меня вовсе загоняла сегодня. Я с утра бегаю по всей больнице. То того позови, то того. Когда же починять этот громкоговоритель? А то, я уже скоро на кроссовки перейду. На каблуках гоняться весь день... уже ноги ноют… - пожаловалась Тен-тен Саске, с радостью усаживаясь на своё удобное кресло.
В ответ секретарша получила лишь короткое «Хм», и Саске коротко постучавшись, зашёл в кабинет Яманако.

Первое, на что обратил внимание мужчина, это было немного растерянное лицо подруги. Ино сидела на своём месте и одной рукой придерживала голову около виска. В голубых глазах просвечивалась ясная грусть. Следом взор чёрных глаз обратился к посетителю бизнес-леди. Саске сразу же узнал одного из самых известных лицевых хирургов всей Азии, а и по случайности однофамильцем хирурга. Мадара Учиха был, конечно, призванным спецом своего дела... Да вот десяток судовых дел из-за неудачных операций, некоторые из них имеющие летальный исход пациента, не добавляли доверия. Саске и вовсе не признавал Мадару. Его слава, по большей части, была заслугой талантливого пиар-менеджера. Хорошо разрекламированный врач, к нему так и тянулись глупцы, веря во все сплетни, изливающиеся из голубого экрана. Уж он то точно не стоял у Саске в графе «Профессионалы». Но одно брюнет не мог отрицать: известный однофамилец был первым в Японии хирургом по пересадке лица. Тогда такие операции были огромной редкостью, лишь в Америке было сделано пару успешных таких процедур. Но сейчас, уже для хорошего мастера своего дела, это не было невозможным.
- Здравствуйте, - поприветствовал будущего коллегу Мадара, хитро окинув взглядом хирурга с ног до головы.
- Здравствуйте, - кивнул в ответ Учиха и, не дожидаясь приглашения от Ино, сел на стул.
- Саске, - Яманако видимо нервничала, что отчётливо слышалось в её тонком голоске, - Мадара Учиха… Ту операцию, которая должна состоятся в следующий четверг, будет проводить Мадара Учиха. Ты можешь присутствовать в операционной.
Блондинка, наконец, выговорив не очень радостную новость, замолчала и пристально всмотрелась в лицо своего друга. Это было сложно. С одной стороны, работа с Мадарой, привлечёт больше клиентов, а с другой - Ино так же слышала комментарии разных людей о некомпетентности этого хирурга. Да и Саске уже больше пару месяцев готовился к этой операции. Её друг сто процентов не обрадуется.
- Это всё? – осведомился брюнет, прозрачным взглядом глядя на свою начальницу.
- Да, - растеряно ответила голубоглазая бизнес-леди. Пусть по бледному лицу мужчины не пробежала малая тень злости, и брюнет не выглядел расстроенным, Яманако знала, да и почувствовала это по холодному голосу, что Саске крайне огорчён и в то же время злой.
Молодой мужчина встал и постарался побыстрее покинуть кабинет. Гнев закипал внутри. Учиха даже не глянул на злорадствующего Мадару, он и так знал, что тот коварно улыбается. Но одно заставило притормозить хирурга.
- А что насчёт Сакуры? – поинтересовался Саске, уже более спокойным тоном.
- Она будет отсутствовать до понедельника, - грустно ответила светловолосая женщина, не поднимая взгляд.
Брюнет не стал расспрашивать, почему его ассистентка будет прохлаждаться в последующие дни. Не позволила его гордость. Как только за чёрной шевелюрой закрылась дверь, сидящий мужчина в годах радостно хлопнул в ладоши.
- Ну, что ж, подпишем контракт? – спросил он с не доброй улыбкой, кинув взгляд на будущую начальницу.

***

- Завтра нужно обязательно встретится с папой, - хмуро сказала Сакура, когда жёлтый автомобиль припарковался около бежевого дома.
Старшая сестра кивнула в согласии. Обе родственницы чувствовали, что произошло что-то непонятное. Тара, казавшаяся всегда такой милой, сегодня во всём этом люксовом аутфите не выглядела примерной жёнушкой. Не должна ли она быть в горечи? Эти мысли не покидали двух дочерей Натто Харуно. Но сегодня они уже не смогут ничего разузнать, придётся ждать до завтра.
Особого желания говорить ни Сакура, ни Шизуне не имели. В квартире было тихо. Тихий стук часов, шум холодильника, шорох от страниц книги. Телевизор был выключен и пульт лежал далеко от хозяйки квартиры. Ведь почти на каждом канале с экрана сообщали о Натто. Сакура просто сидела на диване и смотрела в чёрный прямоугольник. Шизуне, в комнате для гостей, читала свой роман, оставив сводную сестру наедине. А Сакуре, почему-то, наоборот вовсе не хотелось быть одной, ведь так, все ужасные мысли поселились в её розовой головке и пульсировали с неимоверной болью. От этого становилось тошно, слёзы наворачивались на изумрудные глаза. Вновь взяться за медицинские справочники? Послушать музыку? Почитать какой-то детектив? Включить какой-то диск с фильмом? Полазить в интернете? Ничего не привлекало, да и сидеть в этой тягостной тишине тоже не было выходом. Харуно хлопнув себя по коленям, резко поднялась и поспешила в коридор. Обувшись в балетки, женщина открыла входную дверь. «Я ушла гулять», - крикнула женщина и скрылась из своей квартиры.

Конечно, гулять вечером по закоулкам Токио, для красивой женщины, не было хорошей идей, но только так Сакура могла немного отвлечься. Женщина любила ходить по городу в одиночку и наблюдать за прохожими. Ей нравилось сидеть на скамейке в парке и наслаждаться природой. Нравилось потом пойти в какую-нибудь кафешку, заказать себе терпкое кофе. Вот и сейчас, по столице Японии розововолосый врач медленно бродил по разным улочкам. Сакура не очень хорошо знала город, она долго не жила в Японии, а за это время столько всего поменялось. «Вот здесь раньше был магазин игрушек. А здесь была забегаловка, тут подавали вкусные ватрушки. А тут раньше стояли большие часы, под ними всегда влюблённые ждали свою вторую половинку», - прогулка по городу была для зеленоглазой женщины такой ностальгической. Она вспоминала своё детство… Пусть оно не всегда было безоблачным, были и переломные моменты, которые до сих пор кровоточили глубоко в душе. А особенно эти раны были связаны с матерью, настоящей матерью.
Мать Сакуры была актрисой, которая решила посвятить свою жизнь лишь своей карьере. И дочка в её планы не входила. Натто еле-еле уговорил строптивую жену не делать аборт. Эти девять месяцев были настоящим адом для будущей мамы. Миссис Харуно просто не могла без камеры, ей нужно было играть, нужно было находиться на красной дорожке… А с огромным животом это было не возможно. Как только маленькая девочка с удивительными зелёными глазами впервые заплакала, Мичи сразу же решила бежать, но сразу она не могла ускользнуть, она была ещё слаба. До дочки она не дотрагивалась, она даже не хотела на неё смотреть. Маленькая Сакура всё время плакала, была неспокойна, чем сильно раздражала свою маму. Натто лишь грустно глядел на свою жену, укачивая на руках своё дитя. А потом нерадивая мамаша ушла. После исчезновения Мичи, Натто сразу же получил документы о разводе. Поставив подпись, господин Харуно навсегда распрощался со своей, уже бывшей, любовью.
Сакура жила в любви и радости. Отец баловал своих дочерей, он в них души не чаял. Но если Шизуне всегда знала, кто была её мама, то младшей сестре такую информацию не надавали. Зеленоглазый ребёнок всегда расспрашивал всех о своей матери, но в ответ ничего не получал. Сакуру душили эти мысли, она хотела увидеть свою маму, подарившую ей жизнь. И на семнадцатом годе девушка нашла одну коробку. Эта коробка была ответом на все мучащие её вопросы. Там были фотографии, видео со свадьбы, разные мелочи… Коробка с прошлым, там где её родители ещё были счастливы. Сакура провела часы, разглядывая находку. С фотографии на подростка глядела потрясающе ослепительная женщина. Её ярко зелёные глаза, широкая улыбка, мягкие черты лица. У Сакуры сжалось тогда сердце, она не могла наглядеться на эту фотографию. С обратной стороны подросток прочитала два слова. Мичи Харуно.
Подросток решил разыскать свою мамочку, девочка верила, что Мичи будет рада увидеть своего ребёнка. И каким же было удивление подростка, когда в интернете она узнала, что её мать была моделью и актрисой. Сакура часами сидела в интернете, читая различные статьи о своей матери. Девчонка мечтала познакомиться с Мичи, но если бы она знала, чем это всё обернётся.
Мэри, младшая сводная сестра, подбадривала Сакуру и помогала ей в поисках Мичи. Мэри, для которой старшая сестра, пусть и сводная, была лучшей подругой. С разницей в три года сёстры были как сиамские близнецы, всегда вместе. Сакура была и примером для Мэри, даже кумиром… Розововолосый ребёнок был просто ангелом. Девочка никогда не баловалась, училась на отлично, любила читать книги. Но у Сакуры была одна мечта, которая стала целым пунктиком - встретить мать. Но если бы она знала, чем обратится для неё встреча с мамашей.

Flashback

- Сакура, ты нервничаешь? – прошептала девочка пятнадцати лет, крепко держа руку своей сестры.
- Ещё как… - с трясущимися коленками, ответила девушка.
Двое подростков стояли на улице перед гостиницей, в большой толпе людей. Сегодня в эту гостиницу приехали актёры нового фильма, и одной из них была Мичи. Для Сакуры это был один из самых важных дней всей жизни, ведь вот-вот она увидит свою мать. Розововолосый подросток была просто уверена, что мама будет рада увидеть свою дочь.
- Вон она, вон! – закричала Мэри, тыкая пальцем в женщину, которая вышла из лимузина.
Мичи выглядела шикарно. Чёрное короткое платье, красиво подчёркивало пышнее формы женщины. Свои мелированные волосы, чёрные с красными прядями, Мичи собрала в высокий хвост. Изящно идя по красной дорожке на высоких каблуках, актриса мило всем улыбалась, раздавала автографы и позировала фотографам.
- Это твой шанс, - сказала на ухо сестре Мэри и пихнула Сакуру вперёд.
Не ожидав такого девушка чуть ли не упала, но, увидев перед собой свою маму, потеряла дар речи. Зеленоглазый ребёнок стоял перед своим кумиром лишь открывая и закрывая рот.
- Тебе автограф? – поинтересовалась актриса, уже поднимая свою тонкую руку с ручкой.
- Нет… - замотала головой младшая Харуно. Кинув взгляд на свою сестру, девушка решилась и выговорила всё, что так долго лежало у неё на душе. – Я Ваша дочь, Сакура Харуно. Я… Я так хотела с Вами познакомится, узнать Вас поближе. Вы… Вы для меня кумир.
Услышав такое женщина замерла, шокировано глядя на подростка.
- Девочка, что ты говоришь? У меня нет никаких детей, – еле улыбаясь прошипела Мичи, она не могла признать перед журналистами то, что бросила своё дитя. Это бы плохо повлияло на её репутацию и карьеру.
- Но, я правда Ваша дочь. Восемнадцать лет назад вы поженились с Натто Харуно, моим папой.
Сакура была в замешательстве, на глазах навернулись слёзы. Почему мама не признавала её?
- Слушай, девочка, я не знаю моя ли ты дочь или нет, но если это и так, то я всё равно не желаю тебя видеть. Ты для меня умерла. Да и как такой уродливый ребёнок может быть моим продолжением? Да ты только посмотри на себя! Посмотри, какая ты толстая! Если бы ты была моей дочерью, я бы лучше покончила жизнь самоубийством, - прошептала злостно Мичи на ухо бедной девочке и, схватив руку подростка, поставила там свой автограф.
Никто не слышал, что такого говорила звезда своей фанатке, да и слёзы на глазах девушки не были удивлением. Все думали, что это были слёзы радости, ведь розововолосая увидела своего кумира. Только Мэри поняла, что Сакура плачет совсем по другому поводу.

End of flashback

- Сакура, - послышалось сзади, и, выплывая из пучин воспоминаний, молодая женщина обернулась на своё имя.
Не увидев никого знакомого, зеленоглазая вновь направилась по своему намеченному пути, как её снова окликнули. Харуно теперь почувствовала чью-то руку у себя на запястья. Врач сначала страшно испугалась, подумав, что это какой-то бандит, но, увидев своего начальника, облегчённо вздохнула.
- Саске… - протянула она. – Привет.
- Привет, - поздоровался в ответ брюнет, отпуская её.- Я слышал, у тебя появились свободные деньки. Устала от работы? Всё? Больше не интересно?
- Да как ты смеешь? - с вызовом, чуть ли не выкрикнула оскорблённая женщина.
То, что Учиха подумал, что Сакура уже выдохлась и вправду сильно обидела зеленоглазого врача. «Как он мог так подумать?», подумала про себя Харуно.
- А с чего тогда отпуск? Те сплетни медсестёр… это правда? – Учиха решил выяснить всё сейчас. С Ино не удалось поговорить, а в неведении брюнет не любил находиться. А особенно это чувствовалось, когда это касалось новенькой коллеги. И вот сейчас, встретив случайно Сакуру на улице, мужчина решил разузнать всё от первого лица.
- Ты что телевизор не смотришь? – раздражённо воскликнула Харуно.
«Он, что издевается надо мной? Или он и вправду не знает о моём отце?», - растерялась Сакура, не понимая, что хочет от неё её начальник.
- Мне некогда, - буркнул Саске. – Так что случилось?
- Мой отец был арестован! – сорвалась Харуно. – Он продавал наркотики. И теперь… Ино дала мне отпуск, для того, чтобы разобраться во всём этом.
Груз всех недавних дней рухнул прямо на неё, заглатывая в чёрную дыру отчаянья. На губах почувствовалось что-то солёное и женщина поняла, что всё-таки расплакалась. Харуно уже не сдерживалась, окунаясь во всю ту боль, хранящуюся в её сердце. Захлёбываясь в своих слезах, Сакура пыталась что-то говорить, но у неё это не получалось, слова обрывались на первом слоге. Ей не хватало воздуха, она задыхалась. Все чувства выплеснулись с один этот короткий миг.
Учиха растеряно стоял, глядя на крокодильи слёзы своей ассистентки. Он был шокирован тем, что поведала ему женщина. И эти слёзы. Как любой мужчина, Учиха не любил женские слёзы, а особенно когда эти слёзы проливала та, которая поселилась в сердце. Хотелось, чтобы из изумрудных глаз больше никогда не проливалась солёная вода. И Саске не сдержавшись, в непонятном для него порыве, крепко прижал к себе содрогающиеся тело. Сакура громко всхлипнув, прижалась к мужскому торсу поближе. Она чувствовала себя защищённой, ей было тепло и приятно находится рядом с ним. Слёзы перестали скатываться по бледной коже лица, и ещё редко всхлипывая, Сакура обвила брюнета своими руками. Они так и стояли посередине улицы, не обращая внимания на прохожих, которые, как муравьи шастали вокруг них.

Позже в кафе, Саске с Сакурой спокойно сидели в маленькой нише, дожидаясь своего заказа. Харуно заказала себе кофе «Амаретто», а Саске остановился на экспрессо. Заказывать что-то съестное ни той, ни тому не хотелось. В кафетерии было очень тихо, здесь было мало посетителей. Видимо заведение не пользовалось большой популярностью. Но это не волновало коллег, наоборот - обоим было приятно посидеть в тишине, где нет шума от машин, где не слышались тысяча голосов жителей столицы.
- Может, ты расскажешь подробнее о твоём отце? – спросил брюнет, когда удостоверился, что Сакура полностью успокоилась после срыва.
- Его арестовали вчера, - начала трудный рассказ розоволосая, обняв себя за плечи. Она ещё чувствовала то тепло, которые дарили ей его объятия. – Мой отец работает в фармацевтическом бизнесе, и имеет свои лаборатории. И вчера полиция сделала обыск, где нашли наркотические средства. Теперь мой отец сидит под стражей и я не знаю, что будет дальше.
- Может быть, его подставили? – предположил Учиха.
В наше время такое было не удивительно. Конкуренты подставляли друг друга, чтобы занять первое место на рынке. В мире бизнеса крутились такие акулы, которые уже давно позабыли о честности. Для них главным была репутация, деньги, власть… Остальное не волновало этих шакалов.
- Нет, - огорчённо сказала Сакура в ответ.
Ей бы тоже хотелось, чтоб любимый папа не был виноват в этом ужасном преступление. Но, к сожалению, это было не так. Натто - примерный семьянин, любящий отец - оказался наркоторговцем. Это не складывалось в розоволосой голове, она просто не могла в это поверить, но такова была реальность.
- А что там с операцией по пересадке лица? – сменила тему женщина.
Она хотела отвлечься от мрачных мыслей, а Саске мог ей помочь, она была в этом уверена. Стоило ей только почувствовать его руки, обвившие её хрупкое тело…
- Я не буду проводить эту операцию, - угрюмо ответил Учиха.
Сакура перешла с неприятной ей теме, на то, что тревожило Саске. И вот, оказалось, что не только у неё проблемы.
- Почему? – искренне удивилась Харуно. Она знала, что её начальник днями готовился к этой операции. Да и Сакура мечтала лично побывать на этой волшебной процедуре, но если Учиха не будет её проводить, то и она не сможет попасть в операционную. Но большее разочарование ей приносило то, что темноволосый хирург не сможет стоять около пациента, не сможет помочь этой бедной женщине.
- Мадара Учиха захотел оперировать.
- Учиха? Это твой родственник? – поинтересовалась Сакура.
- Нет, просто однофамилец.
- Понятно… - протянула женщина. Она заметила, что её начальнику не хотелось об этом говорить и она его понимала. О Мадаре Харуно ничего не слышала, поэтому не могла вести беседу на эту тему.
Поэтому попивая свои напитки сотрудники общались на нейтральные темы… Музыка, книги, фильмы. Их вкусы были различны, но Сакуре было интересно узнать что-то новое, а Саске было просто приятно поговорить с интересным человеком. Вот так хирурги и не заметили, как на улице и вовсе потемнело, и официантка подошла к их столику. Оба были рады забыть хоть на короткое время о своих проблемах.
- Простите, - робко извинилась девушка, - мы через пять минут закрываемся.
- Ой, да, - воскликнула Харуно, глянув на наручные часы.
- И вправду: что-то мы заболтались, - с улыбкой согласился Учиха.

Ее ставка - жизнь, ее судьба - игра. Глава 8.

От автора:
в ВУЗе писать стало значительно труднее, так что ваши воодушевляющие комментарии мне придутся очень кстати)
Как видите, сюжет я изменила, так что это уже полноценный фанфик, а не ремейк прошлой версии) очень полезным будет ваше мнение о характерах Саске, Сакуры и об их взаимодействии.

Глава 8.

Учиха буквально ворвался в поместье – слуги едва успели открыть для него ворота. Он проскакал по саду и спрыгнул с коня возле самых ступенек, ведущих в дом главы клана. Он поднялся по ним, перешагивая через две или три сразу, резко распахнул двери и вошел внутрь: его там уже ждали: Яшамару показывал что-то по карте нескольким солдатам, управляющий – Масахиро – допрашивал слуг, а в дальнем углу, сгорбившись, стояла Мисаки. Они все повернулись к нему, и сразу несколько человек шагнуло вперед – заговорить с ним.
Но Учиха остановил их лишь взглядом, а потом произнес:
- За одно ненужное слово любой из вас лишится языка.
Сейчас Саске с благодарностью вспоминал отца и то, как он учил его контролировать себя и не терять головы даже в самой критической ситуации, потому как это всегда было чревато негативными последствиями.
Учиха чувствовал, что находится на грани. Больше всего на свете он хотел бы сейчас отрубить голову Яшамару, затем – солдатам, что охраняли поместье и допустили подобное, слугам, что не оказались вовремя со своей госпожой. А еще – поймать тех, кто украл у него Сакуру. Поймать их живыми, а затем – оправдать свои многочисленные прозвище и легенды о пытках и истязаниях в клане Учиха.
О, как бы он этого хотел.
Но сейчас Саске не мог позволить себе подобной роскоши: слишком велика была цена его гнева, слишком многим он может поплатиться за свою секундную ярость.
Он скрипнул зубами и сжал рукоять катаны, когда вперед шагнул Яшамару, но сдержался и не пронзил его насквозь.
За предательство. За халатность. За пренебрежение обязанностями. За допущение того, что случилось.
- Саске-сама...
- Я хочу знать, как это произошло, - сказал Учиха слуге. – Я хочу знать, где был ты и солдаты для охраны поместья, которой ведаешь тоже ты.
И Яшамару вздрогнул. Он был старше своего господина на десять лет, но он его боялся. Потому что в его черных глазах сейчас он видел свою смерть и знал, что от нее его отделяет лишь секундное движение руки, что до судорог сжимала сейчас катану.
- Саске-сама, позвольте мне, - склонившись, вперед вышел Масахиро. – Здесь не обошлось без предательства. Никто извне никогда бы не смог без попасть в поместье без помощи человека, находящегося внутри. По периметру стен стоят часовые, ворота надежно охраняются, второй выход – тоже, - и он покосился на Яшамару.
- Хватит, – Саске резко вскинул руку. – Мы обсудим это позже. Сейчас нужно вернуть мою невесту. Вы уже разослали гонцов с сообщениями о похищениях?
- В каждую деревню клана, - подтвердил Масахиро.
Саске кивнул и задумчиво помассировал усталые глаза, слипавшиеся против воли после двух бессонных и трудных ночей.
- Они не рискнут ехать с ней в открытую – сразу же попадутся. Значит, будут уходить через лес. Отправьте крестьян и солдат во все стороны, пусть осмотрят все.
- Уже сделано, Саске-сама, - с поклоном сказал Масахиро.
- Нет, - зло отрезал Учиха. – На границах, в путевых постах и поместье еще остались свободные солдаты. Отправьте всех.
- Но, Саске-сама, мы не можем оставить границы без защиты. Нападение... – Масахиро рискнул ему возразить.
И Учиха взорвался: с сдавленным, приглушенным рыком он с разворота ударил ногой по двери, вышибив ее на улицу, а после – высоко замахнувшись – со всей мочи обрушил катану на низкий столик с посудой для чая. Он перерубил твердое дерево и загнал меч в татами, замер на несколько секунд, тяжело дыша полной грудью, и глухо сказал:
- Мне плевать на защиту границ, - Саске с усилием вытащил катану из пола и выпрямился, насквозь прожигая взглядом Масахиро и стоящего рядом с ним Яшамару. – Мне нужна моя невеста. Отправь всех людей. И если еще раз посмеешь возразить – на улице окажется твоя голова, - он пнул обломки стола, что мешали ему пройти – от силы удара они разлетелись в разные стороны, сел на низкий диван и положил подбородок на рукоять катаны, которую упер в пол.
Масахиро тихим шепотом сказал что-то двум солдатам, и они поспешно выбежали из комнаты – никому не хотелось сейчас проверять, сдержит ли Саске свое слово, не хотелось подставлять свою голову под удар его катаны.
- Теплого саке, - коротко, сквозь стиснутые зубы приказал Учиха. – Много. И теперь говорите, что случилось.
- Мисаки! – громко крикнул Масахиро, подзывая девочку к себе. Та, вздрогнув, посмотрела на него ошалевшими от ужаса глазами и медленно, несмело пошла вперед. – Расскажи Саске-саме, что произошло, - приказал управляющий.
Яшамару хранил молчание, позволяя ему распоряжаться. Он стоял возле дверей и, мрачно насупившись, смотрел на своего господина, скрестив на груди руки.
- Ну! Живо давай, - поторопил онемевшую от ужаса девочку Масахиро.
Та, дрожа, приблизилась к Саске. Он выпил сразу три чашки принесенного саке и посмотрел на служанку своими черными, страшными глазами.
- Н-н-ночью, - заикаясь и запинаясь, начала говорить она, - я была в комнате вместе с С-сакурой-сан, когда мы проснулись от странного звука. А потом в комнату через окно влезли двое. Я не успела даже закричать, когда один из них ударил меня по шее и я больше не могла пошевелить ни пальцем, - продолжая дрожать, говорила она, смотря в пол и на свои руки, но не смея поднять взгляда на Саске. – А госпожу они тоже пытались так ударить, но у них не получилось: она увернулась, но почему-то не смогла закричать.
«Значит, попали по касательной», - отстраненно, задним умом подумал Учиха, допивая пятую чашку саке.
- Она взяла катану...
- Откуда в ее комнате меч? – спросил Саске, взглянув на Яшамару.
- Это я приказал, - вместо него ответил Масахиро, - принести в комнату вашей невесты ее меч, который вы привезли из поместья клана Харуно.
Учиха кивнул и вновь посмотрел на Мисаки. Она выглядела жалкой сейчас: дрожащие от страха губы, глаза, полные слез, синяки и ссадины по всему лицу, встрепанные волосы...
- Те двое вначале сказали, что госпожа не должна бояться, они из клана ее отца и пришли сюда, чтобы освободить ее от вас, - она робко взглянула на Учиха. По его плотно сжатым губам пробежала усмешка: возвращение к Хироши было для Сакуры намного хуже неволи с ним.
- Они уговаривали ее положить меч, но госпожа их не слушала.
«Она вообще мало кого слушает», - вновь усмехнулся Саске и повел затекшими от напряжения плечами.
- Тогда они сказали, что они из вражеского вам клана, и, если госпожа пойдет с ними, то сможет вам отомстить и помочь убить, - всхлипывая, но не смея плакать при Учиха, рассказывала Мисаки, отчаянно сжимая маленькие кулаки и проклиная себя за то, что не смогла помочь, не уберегла, не вмешалась...
- Сакура-сан не стала их слушать, и тогда они атаковали ее. Она боролась и, кажется, ранила одного из них в руку. Но потом кто-то ударил ее в бок, и она потеряла сознание, - тихо закончила Мисаки и еще ниже наклонила голову.
Стоять вот так перед Саске, под его проницательным, пронзающим насквозь взглядом было невыносимо.
Воздух около него был тяжелым от обуревавших его гнева и ярости, от мрачных, сильных эмоций. Он был пропитан жаждой крови, жаждой мести и жестокой, мучительной расправой. А еще – раскален от напряжения, от просившихся наружу раздражения и злости.
Саске был полон сейчас, как трясина после дождя, ему нужно было выплеснуть себя и свои эмоции, дать им выход.
И он не мог этого сделать ни на ком, кроме своих провинившихся слуг, не усмотревших за его невестой.
- Кто и за что тебя ударил? – после долгой паузы спросил Саске, крепко стискивая в руках чашечку саке.
И Мисаки поняла, что ее ответ будет очень, очень важным для него, хоть она и не могла сказать, почему.
- Яшамару-сан. За то, что я побежала и рассказала все Масахиро-сану, - с громким хрустом чашка треснула, ее осколки глубоко вонзились в ладони Учиха, и из них сразу же сильно потекла кровь.
Мисаки ойкнула, но Саске едва обратил внимания на свои порезы. Он, не отрываясь, смотрел на Яшамару.
- Ты верно говорил о предателе, Масахиро, - выплюнул он сквозь зубы. – И теперь я, как и раньше ты, знаю, кто он, - он говорил, тяжело роняя слова, и продолжал пристально вглядываться в застывшее, похожее на восковую маску лицу Яшамару. – Брось его в пыточную камеру, - велел он Масахиро и встал, стряхивая с ладоней осколки, алые от его крови.
- А ты освобождена на сегодня от своей работы, - сказал он Мисаки и, до предела распрямив плечи, вышел из комнаты.

- Учиха вас убьет, - это было первым, что сказала Сакура, как только вновь смогла говорить.
Ее похитители лишь засмеялись в ответ на ее слова.
- Уж не хочешь ли ты сказать нам, что Учиха от тебя без ума? – с хохотом спросил один из них. – Твоя жизнь сейчас стоит не дороже монеты, птичка.
- Причем здесь любовь? – насмешливо фыркнула Сакура. – Он не терпит, когда берут его вещи.
- Так рано сдалась и уже признала себя его собственностью? – похоже, мужчина действительно был удивлен. – Я слышал о тебе другое, но, похоже, это были лишь сплетни.
- Знаешь, чтобы увидеть, как Учиха выпустит наружу ваши кишки, я готова признать себя кем и чем угодно, - прошипела Сакура и тут же согнулась пополам, получив болезненный тычок в раненый бок. – Уязвлен? – хрипло засмеялась она, сплевывая кровь.
- Можешь не надеяться, - отрезал мужчина. – Твое жалкое щебетание меня мало трогает.
- Посмотрим, как ты заговоришь в его пыточных камерах, - усмехнулась Сакура и облизала разбитые, потрескавшиеся губы.
Они медленно двигались по лесу уже несколько часов. Мужчина, с которым она говорила, шел впереди на пару шагов, держа в руках конец веревки, что туго связывала ее руки. Второй был сзади, он постоянно подталкивал ее в спину, стоило ей чуть замедлиться или споткнуться. А еще несколько раз сильно и очень болезненно уколол ножом, когда Сакура попыталась позвать на помощь. С того момента она больше не кричала, лишь шептала ругательства и проклятья, выплескивая наружу всю желчь и ненависть.
Короткими перепалками с похитителями Сакура пыталась отвлечь себя от тягостных мыслей. Вслух она говорила, что Учиха непременно станет ее искать, но внутри себя она не была и вполовину так уверена. Рискнет ли он задействовать солдат в такое неспокойное время? Стоит ли игра свеч или намного проще найти себе другую невесту, пусть и не такую вздорную, но зато беспроблемную? Будет ли он прилагать такие усилия ради возвращения своей вещи – а именно ею она и являлась. Еще она пыталась понять, с какой целью ее похитили, ради чего? Хотят ли получить большой выкуп или использовать, как средство влияния на Учиха? Если так, то они проигрывали в любом случае – Сакура сильно сомневалась, что она является для Саске большой ценностью, ради которой он пойдет на риск.
Но все же она надеялась. Ведь уже два раза ее надежды сбылись.
- Что замолчала, птичка? Воображаешь, что с тобой сделают? – поддел ее идущий впереди мужчина.
- Думаю, как вас называть, - огрызнулась Сакура. – Ублюдок-один и ублюдок-два устроит? – она почти пожалела о сказанном, когда получила сильный удар кулаком в живот. – Не понравилось, значит? – с трудом восстановив дыхание, хмыкнула она, чувствуя, как во рту расползается отвратительный привкус крови.
- Надеюсь, наш хозяин будет возвращать тебя Учиха по частям, - улыбнулся один из ее похитителей.
- Тебе к тому времени будет все равно, - в тон ему ответила Сакура, - потому что ты будешь уже мертв.
Она замолчала, решив не тратить впустую силы: она не сомневалась, что они ей еще пригодятся.
«Мы идем уже около трех часов. За это время мы не могли уйти далеко и точно не вышли за границу клана – тогда бы не стали прятаться в лесу. Пока мы находимся на земле Учиха, у меня есть шанс, хоть и очень призрачный. Они не воины, они не подобны Саске – гораздо слабее его. Они – наемники и они не знают, что я училась драться, и это дает мне преимущество. Возможно, я смогу...» - Сакура закусила губу, украдкой оглядываясь по сторонам.
Ее руки были связаны непрочно, не для того, чтобы помешать двигаться, но чтобы заставить за ними идти. Она могла избавиться от них, то было не сложно. Гораздо сложнее было избежать удара в спину от второго похитителя – она не могла видеть ее, он ни разу не заговаривал с ней и потому пугал. Он казался гораздо серьезнее и опаснее того, который шел впереди.
«Рискну, когда будем спускаться с этого холма, - подумав, решила Сакура. – Так будет проще вырваться и скатиться потом вниз. На равнине они среагируют гораздо быстрее, я даже не успею отбежать».
Ей стало намного легче после принятия решении – ведь теперь у нее появилась цель, ради которой стоило терпеть, стоило идти вперед и стоило бороться. Определенность подстегивала и придавала сил, делая ее гораздо уверенней, чем несколько минут назад. По крайней мере, она попробует. Она не сдастся сразу – она еще ни разу не сдавалась без короткой и заведомо провальной, но борьбы.
Она сможет сбежать – вряд ли это будет сложнее поединка с Учиха. Она держалась тогда до последнего, сделает это и сейчас.
Сакура решительно тряхнула головой, и длинная коса ударила ее по пояснице.
А через четверть часа они достигли вершины холма, в низине которого располагались рисовые поля и деревни клана, и начали спуск.
Сакура рванула почти сразу, не позволив себе задуматься – тогда она точно растеряла бы остатки решимости и храбрости. Она резко крутанулась вокруг своей оси, чтобы выдернуть веревку из рук похитителя и, присев, подставила ему подножку, когда он сделал шаг назад, чтобы сохранить равновесие. Падая, он всплеснул руками – и Сакура сразу же побежала вперед, не разбирая дороги. Она кое-как сгруппировалась со связанными руками и почти покатилась вниз, чтобы ее преследователи отстали.
В ушах стучала кровь, голова кружилась от ударившего адреналина, и Сакура ничего не слышала и не видела перед собой. Ветки хлестали ее по лицу, рвали одежду, мешали бежать и цеплялись за веревку – она едва ли понимала это. Перед глазами все слилось в одно большое коричнево-зеленое пятно, земля и небо поменялись местами, когда она упала, зацепившись ногой за корягу, и покатилась вниз.
Она остановилась, врезавшись в ствол дерева – мир начал кружиться перед глазами, встала и вновь побежала. Сакура двигалась сейчас лишь на инстинктах, она давно исчерпала все силы. Она знала одно: ей нужно вниз, в деревню, к людям. Там – ее спасение.
Что-то огнем обожгло лодыжку, сдирая остатки одежды и кожу – один из похитителей подсек ее кнутом, вновь заставив упасть. Не сдерживаясь, она громко застонала и сразу же пожалела об этом – на крик ушли остатки дыхания. Она перевернулась на спину и увидела, что мужчина быстро приближается к ней.
- Сдохни, - прошипела Сакура, спиной уперлась в землю и мощным ударом ног отбросила похитителя в сторону.
Она не смогла подняться и потому поползла прочь, сдирая руки до мяса о жесткую, колючую траву. Спотыкаясь и едва не падая поле каждого шага, она вновь поднялась и пошла, когда похититель схватил ее за длинную косу и жестко дернул на себя. Сакура рухнула навзничь, а он поволок ее по земле, продолжая держать за волосы. Ей казалось, что ее голова сейчас просто оторвется от тела – настолько сильной была боль. Из глаз хлынули слезы, а по лицу заструился пот.
- Ублюдок, - отчаянно ругалась она, извиваясь по земле всем телом в попытке освободиться. – Какой же ублюдок.
- Я отрежу тебе уши, - рыча от злости, сказал мужчина и особенно сильно дернул за косу.
«Отрежу», - в голове быстро, словно вспышка света, промелькнула мысль, и Сакуру будто осенило. Она скосила глаза и увидела, что в левой руке у него зажат нож. Не катана и даже не кинжал.
Она должна справиться – у нее просто нет выбора.
Застонав от боли, пронзившей, казалось, все ее тело, Сакура извернулась и укусила мужчину за левую руку. Он машинально дернул ее на себя, разжав пальцы, и Харуно молнией метнулась к упавшему ножу, без раздумий смахнула половину косы с головы и рванула вперед. Ей вслед понеслись проклятья и угрозы, спустя мгновение она услышала тяжелое дыхание и громкий хруст веток – похититель был прямо за ней. И он был крайне разозлен и едва ли помнил сейчас, что должен доставить ее к тому, кто их нанял, живой.
Сакура побежала еще быстрее – по крайней мере – попыталась. Она была уже почти внизу холма, до деревни, где она будет спасена, оставалось совсем немного. Хриплое, учащенное дыхание разрывало ее легкие изнутри, рот и губы пересохли, по лицу струился смешанный с кровью пот. Растрепанные волосы цеплялись за ветки и тормозили ее, лезли в глаза. Место на ноге, где ударом кнута была содрана кожа, горело огнем.
Сакура была на грани сейчас, и она это знала. Если не получится вырваться сейчас – больше она не сможет и пошевелиться.
Упав ничком, она скатилась вниз, преодолев последние метры, и оказалась на рисовом, полузатопленном поле. Хлюпая по воде ногами, разбрызгивая ее и продираясь сквозь растения, она неслась вперед, размахивая руками и бешено, неистово крича, даже не понимая, что она произносит.
Ее ноги подогнулись, когда Сакура увидела, как из домов к ней спешат жители, а за ними – солдаты.
«Учиха уже ищет меня», - подумала она и со стоном упала лицом вниз, потеряв сознание.

Он спрыгнул с коня, бросив поводья одному из сопровождавших его солдат. Старейшина деревни и его семья уже приветствовали его, стоя в поклоне на коленях, но Саске прошел мимо них, ни разу не взглянув.
Он толкнул двери ближайшего домика и оказался в небольшой комнате с низким потолком. Сидевшая там женщина встала и поклонилась ему, но он отослал ее прочь движением головы.
А с футона на него смотрела Сакура. Ее лицо было мертвенно-бледным, лишь необычайно яркие глаза выделялись на нем. Губы – разбиты, под носом запеклась кровь, на щеках – синяки и следы от веток, что стегали ее. Она неподвижно лежала на футоне, укрытая теплой материей, и изредка морщилась от боли.
- Что ты рассматриваешь, Учиха? – спросила она, не выдержав его взгляда. – Мое лицо уродливо и ужасно сейчас, - и она отвернулась к стене, отчаянно желая разрыдаться, кинуть в надменного, холодного Саске что-нибудь тяжелое, ударить кулаком по груди, еще раз оказаться в его объятиях...
Он ничего не ответил – подошел и опустился рядом на корточки. Сакура посмотрела на него, моргнула и заплакала неожиданно для себя. Она сразу же отвернулась, внутренне готовясь к его колким насмешкам, и вытерла глаза. Ее руки были исцарапаны, пальцы – сбиты, а ногти содраны под корень.
- Это все из-за тебя, - глухо сказала она, продолжая смотреть в стену. Слезы лились по ее щекам, и Сакура уже даже не пыталась их остановить. – Где ты был, когда меня похитили? Где были твои солдаты? Это твоя обязанность – защищать меня! – с укором произнесла она, и Саске дернулся и еще сильнее сжал зубы.
- Вы бы не вышли за границу клана, - спокойно сказал он. – Мои люди были в каждой деревне и на всех дорогах.
- Ты тоже так говорил о том, что поместье непреступно, и твои противники не смогут попасть внутрь.
- Довольно, Сакура, - гораздо ожесточеннее и злее оборвал ее Саске. – Я позволил тебе укорить меня в первый раз, потому что ты ранена и слаба. Но хватит на этом.
Она возмущенно фыркнула и тут же поморщилась, едва не лишившись сознания: ее затошнило от боли, и она свернулась в комок, прижав колени к груди. Сакура всхлипнула пару раз, коротко застонала и затихла, боясь вдохнуть полной грудью, чтобы не вызвать новый приступ.
- Виноват твой отец, - сказал ей Учиха с отвращением. – Он слишком глуп.
- Причем тут он? – с трудом выговорила Сакура, смотря на него бездонными, запавшими глазами с синяками усталости.
- Ты слаба, чтобы говорить об этом. Хватит, - добавил он, увидев, что она собралась возразить. – Хватит пререканий на сегодня. Ты не в том состоянии и виде, чтобы спорить со мной, - жестко и непреклонно сказал Саске и мягко, плавно поднялся, а после взял ее на руки, и Сакура, едва ли не впервые послушавшись его, не стала возражать.
Она молча закрыла глаза и даже прижалась головой к плечу – она была слишком измотана, чтобы отвечать ему или спорить. Тем более ей было так хорошо, даже несмотря на боль: Учиха был надежным и сильным, он был тем, в ком она отчаянно нуждалась с той минуты, как только ее похитили.
- Хозяева домика – хорошие люди, - пробормотала она ему в плечо. – Отблагодари их, - Сакура посмотрела на Саске, - пожалуйста, - подумав немного, тихо добавила она.
- Они служат мне не за награду, - ровным голосом ответил он и вышел на улицу. Солнечный, утренний свет ненадолго ослепил Сакуру, и она резко отвернулась, пряча голову в ткани кимоно на груди Учиха.
- Я знаю, - произнесла она, - но все же...
Саске ничего не сказал – дернул губами в подобии усмешки и прошел через двор к своим людям, что ждали его: крестьяне стояли позади солдат, но все они с любопытством и интересом разглядывали невысокую, небольшую женщину, которую их грозный господин нес на руках.
Учиха остановился возле рикши и посадил Сакуру внутрь. Она с трудом подавила вздох сожаления, когда он выпустил ее из рук и отошел на шаг назад. Больше всего ей хотелось вцепиться в рукав его кимоно и попросить не заставлять ехать в рикше, а позволить быть рядом в седле. Но Сакура справилась с собой: она не была маленькой, глупой девочкой и представляла, как ее просьба будет выглядеть в глазах Учиха.
Но ей так отчаянно хотелось... она машинально обняла себя руками и даже не заметила этого.
«Это просто усталость... – подумала она, пытаясь успокоиться. – Просто усталость и боль. Я измотана и потому хочу тепла и заботы. Мне скоро станет лучше, и эти глупые мысли пройдут. Я не должна так думать. Не должна».
Рядом с рикшей что-то прошелестело, и Сакура вздрогнула – она еще долго будет вздрагивать теперь от каждого шороха или незнакомого звука. А через мгновение в рикшу сел Учиха. Она изумилась до крайности, но решила, что лучшей ей промолчать и ничего не спрашивать – он уйдет, а именно сейчас ей этого хотелось меньше всего.
- Тебе служат хорошие люди, - сказала Сакура, разглядывая свои израненные, покрасневшие руки. – Так на всех землях клана?
- Почти, - с усмешкой ответил Саске и махнул рукой, приказывая ехать. Мягко тронувшись с места, рикша начала двигаться. – Они считают отца и меня хорошими хозяевами.
Он взял лежащий рядом с ним плащ и протянул его Сакуре:
- Возьми, тебя трясет.
Она повернулась, чтобы накинуть его на спину, когда Учиха сильно сжал ее плечо.
- Где твои волосы? – спросил он, смотря на ее короткую – до лопаток – косу.
Сакура нервно повела плечами и ответила, не глядя на него:
- Пришлось отрезать, когда один из ублюдков держал меня за них.
- Мои люди найдут их, - его губы были растянуты в неестественной усмешке, а в глазах была животная ненависть и жажда крови. – Уже очень скоро, - низким, угрожающим голосом добавил он и отпустил Сакуру, откидываясь назад.
Холод и страх пронзили ее насквозь, когда она поняла, что именно сделает с ними Саске. Воистину, они сполна ответят за совершенное.
Учиха всегда платят свои долги, и еще никто не бесчестил их безнаказанно.
- Как они вообще смогли меня похитить? Ведь поместье неприступно, - спросила она и легла, укрывшись плащом до самого носа.
Теперь Сакура смотрела на Саске сбоку и могла видеть его четко очерченные, острые скулы с немного впалыми щеками и тяжелый, слегла выпирающий вперед подбородок.
- Меня предали, - едва разжимая губы, выплюнул он и не сдержал гримасу гнева и отвращения. – Яшамару пустил в поместье наемников.
Сакура шокировано вскрикнула и, не веря, взглянула на Саске. Яшамару был самым верным его слугой – она поняла это за то недолгое время, что провела в поместье клана.
И он оказался предателем...
- Ты, ты... - запинаясь, начала она.
- Не казнил, - раздраженно перебил ее Учиха. – Равно как и с наемниками, я не собираюсь делать это быстро и дарить им легкую смерть, - жестоко блеснув глазами, пояснил он.
Сакура тяжело вздохнула и облизала потрескавшиеся, сухие губы.
- А что с Мисаки? – резко вспомнив, спросила она.
- Я не утоляю свою жажду крови, наказывая слабых детей, - ровным голосом ответил Саске, смотря на Сакуру. – Я ничего не сделал твоей служанке.
Она облегченно закрыла глаза и слабо, обессилено улыбнулась.
- Ты знаешь, кто мог меня похитить?
После этого вопроса по лицу Учиха промелькнула тень, а мышцы на нем напряглись до предела.
- Ты слаба, чтобы обсуждать это, - отрезал он и замолчал, показывая, что дальнейшее обсуждение не имеет смысла.
«По крайней мере, он не отказался вообще говорить об этом», - утешила себя Сакура, украдкой наблюдая за Саске. Она видела, что он был измотан сильнее ее: прошедшая ночь была четвертой по счету, за время которой он ни разу не сомкнул глаз. Он уехал вчера на рассвете после нескольких часов кропотливой работы с бумагами, а как только оказался на границе земель, был вынужден сразу же вернуться, догадавшись о ловушке. А после – искал ее.
- Через несколько дней во дворце императора состоится прием, - неожиданно обратился к ней Учиха. – Я знаю, что этого времени мало для того, чтобы вылечить твои раны, но ты нужна мне там.
- В качестве говорящей обезьянки? – Сакура даже сумела язвительно усмехнуться.
- Если тебе больше нравится роль рабыни... - он равнодушно пожал плечами, но его взгляд был колючим и неприятным.
- Это было лишним, - призналась она, чувствуя, как от смущения и злости на себя покраснели щеки. – Прости.
- Мне не нужны твои извинения. Может, вместо них ты начнешь, наконец, думать, что говоришь? – едко спросил он и посмотрел на Сакуру.
«Он сказал, что я нужна ему там», - не к месту подумала она и еще сильнее смутилась.
- Я представлю тебя императору и главам кланов, как мою жену, - после паузы продолжил Саске.
Сакура вскинула на него настороженный, ожидающий взгляд, и Учиха, раздраженно поморщившись, добавил:
- У нас нет времени для проведения полной церемонии. Все началось быстрее, чем я рассчитывал, и потому тебе придется обойтись без торжественного обряда.
- Мне все равно, - сказала она равнодушно и отвернулась к спинке сиденья, но ее голос дрожал, и Саске не мог понять, почему: из-за расстройства, что не будет многолюдного празднества или от того, что он впервые вслух признал ее своей женой?
Они ехали медленнее обычного – чтобы не тревожить раны Сакуры – и потому добрались до поместья ближе к вечеру, когда весенние солнце медленно опускалось за горизонт. У ворот их встретили солдаты, а возле главного дома клана толпились слуги – пока они мало знали о своей госпоже, но много – о господине, и потому искренне радовались, что он нашел ее и вернул домой живой.
Они уважали и чтили Саске, несмотря на всю его жестокость, а еще хорошо помнили, что было с ним и Фугаку, когда Итачи почти под корень вырезал всех Учиха.
Сакура вначале воспротивилась и пошла сама, не желая выглядеть еще более жалкой и слабой в глазах Саске и его людей. Но она была слаба и изнеможенна гораздо сильнее, чем ей представлялось, и двигалась настолько медленно, что Учиха не вытерпел и минуты: молча взял ее на руки и пронес сквозь строй солдат и толпу слуг. И у нее не нашлось даже сил возразить.
И желания тоже – но в этом Сакура не призналась бы себе даже темной ночью в одиночестве.
- Трав и бинтов, - коротко приказал Учиха служанкам.
- Саске-сама, может, лучше позвать лекаря? – со спины окликнул его Масахиро. И он едва ощутимо вздрогнул, услышав его вопрос, и неприятная, хищная усмешка скользнула по лицу. Но он только покачал головой и пошел к лестнице.
- Что случилось? – тихо спросила Сакура, чутко уловившая изменения его настроения. Впрочем, она не надеялась на ответ и потому была удивлена, когда услышала:
- Ничего. Еще раз убедился в своей правоте.
Она ничего не поняла из его слов, но Саске не стал пояснять, крепко о чем-то задумавшись.
Он принес ее в свою спальню и опустил на пол сразу, как только закрыл двери.
- Теперь ты будешь жить здесь, - не оборачиваясь, бросил он и одним движением сорвал с себя кимоно. – Даже не споришь? – спросил он, едва приметно усмехнувшись.
- Думаешь, я стану возражать против того, чтобы быть в безопасности? Или что мне очень понравилось бегать по лесу от этих ублюдков? – Сакура удивленно приподняла брови и медленно опустилась на футон, чувствуя, как тело болью отзывается на каждое движение.
Две служанки принесли миски с настойкой трав, мази и бинты и сразу же ушли, а Саске снял нижнюю рубашку, оставшись в одних штанах.
Сакура прикрыла глаза, вытягиваясь на его твердом – гораздо тверже, чем ее собственный – футоне, и закусила губу, сдерживая слезы и стоны.
- Разденься, - бросил ей Саске, выглядывая в окно. По его сосредоточенному, суровому лицу бродили черные тени – тяжелые мысли, что не давали покоя.
Сакура без раздумий сняла с себя рубашку из грубой ткани и штаны – одежду, которую дали ей крестьяне. Они же помогли ей смыть с себя грязь и засохшую кровь и ополоснуть волосы.
Учиха подошел к ней и сел на корточки. Он скользнул по ее телу безразличным взглядом – ни желания, ни страсти, лишь холодная отстраненность. Зло нахмурился, когда увидел, что рана на боку не заросла, но увеличилась от ударов похитителей.
Он наложил мазь и крепко забинтовал – Сакура скривилась, но не заплакала, лишь трудно, глубоко задышала. Саске хмурился все сильнее, рассматривая многочисленные гематомы на ее животе – одни уже посинели почти до черноты, другие только начинали расползаться уродливыми пятнами по коже.
«Их смерть не будет легкой», - поймав однажды взгляд Учиха, подумала Сакура. Он едва не рычал сейчас, и прикосновения становились жестче и резче, но ей грела душу мысль, что злится он не на нее, а из-за.
Ее руки и плечи также были покрыты синяками и длинными царапинами: ветки деревьев рвали ее одежду и хлестали тело, пока она пробиралась через кусты в том сумасшедшем побеге.
- Они отбили тебе все нутро, - сказал Саске и впервые посмотрел на нее.
- Я слишком много говорила, - Сакура попыталась легкомысленно улыбнуться, но получилась лишь жалкая гримаса.
Учиха молча показал ей повернуться, и она осторожно легла на живот, показывая ему беззащитные плечи и спину.
Эта поза была во много раз интимнее секса или обнаженной груди, ведь она не могла видеть его, не могла следить за его движениями. Она открывала ему худую спину с выпирающими лопатками, словно говоря: я доверяю тебе.
Саске приглушенно выругался, и Сакура поспешно заговорила, чтобы отвлечь его от ее синяков – она знала, что на пояснице они просто огромные, а еще там по ребрам змеился след от удара кнутом – похититель вытянул ее им, когда она вырвалась в первый раз.
- Я называла их ублюдками и в красках расписывала смерть, которая ждет их, когда ты найдешь нас.
- Скоро ты сможешь воплотить свои фантазии в жизнь, - скрипнув зубами, мрачно пообещал Учиха и начал накладывать мазь на ее спину. У него были шершавые ладони, загрубевшие от каждодневных тренировок и упражнений с мечом. Едва ощутимо он провел пальцами по ее позвоночнику и коснулся ребер, и Сакура вздрогнула, подавшись навстречу его руке.
- Не сейчас, - тихо сказал Саске, убеждая то ли ее, то ли самого себя. Он встал, а она, тяжело сглотнув, нанесла мазь на свои израненные, покрасневшие, покрывшиеся грубой коркой и заусенцами руки. Учиха расстелил рядом с ней футон и лег навзничь, закрыв глаза, которые он очень часто потирал и сам, верно, уже не замечал этого.
Той ночью она спала спокойно.

Безумие воспитания. Глава 3.

От автора-2: Мои любимые читатели, которые волей жалости подписались на этот фанфик (бедняги), спасибо за комменты, я всегда их с удовольствием читаю и даже слегка горжусь собой. Котята, если я не всегда на них отвечаю, не расстраивайтесь, просто я - ленивая херня. Главы маленькие выходят, ибо я на большее не способна. Хочу передать привет НЭзабудке, Karmen и остальным, кто нещадно терзал меня по поводу продолжения.
Ваша К.

Третья глава для нефилософски настроенных читателей.

Ребенок рождает родителей. Одно неловкое движение, и вы - отец. ©

- Так, лобастая, объясни ещё раз для тупых: ты устроилась к Учиха няней? И что ты пеленаешь? Его самомнение? – Ино потянулась, откровенно зевая. Глядя на неё, можно сказать: класс баба! Эффектная блондинка, с глазами, нежно-голубого цвета, задницей, которой позавидует любая. А вот мозгов как не было, так и нет. Ебануться, как несправедливо.
- Свинка, на его самомнение не запасешься пеленками, это раз, - буркнула Сакура, потягивая коктейль из трубочки, досадуя, что там нет ни грамма алкоголя, - его дочери – шесть лет, это два. Следовательно, ей не нужны пеленки. А памперсы могут понадобиться только мне, так как я скоро ссаться начну с этим вечным двигателем.
- Сама виновата, - подытожила добрая, ну просто охуительно понимающая подруга. Харуно кинула на неё убийственный взгляд, на что Ино отреагировала по-своему, по-родному. Заливисто и тупо заржала, разумеется. «А ведь мы же обе попали в оборот, блять, - с грустью думала Сакура, подперев ладонью лицо. – Вот только Ино выплыла из этого дерьма, а я в нем продолжаю брассом плавать. Вольным стилем, мать его». Если вы спросите, чем же занимается Ино, что зарабатывает просто несметное количество денег, то потерпите сокрушительную неудачу, ибо человек-олень-Яманака не делает ровным счетом нихрена. Гребет лопатой «зеленые» за кривляние на публике. И это не съемка в кино, а ебля мозга тусовщикам. В свете это называется «мерчендайзинг приемов», за глаза – светская шлюха, а Сакура называет это просто и незамысловато – «пришел, увидел, покутил».
- Кстати, дать тебе взаймы, как это говорится, до получки? – ехидно пела соловьем Яманака.
- А не соснуть ли тебе… - начала было Сакура, но их диалог прервало появление Узумаки, лицо которого опять было украшено синяком. Усевшись за стол рядом с Ино, он, насупившись, уставился в какую-то точку над головой Сакуры. Девушка посчитала, что он поздоровался и, подозвав к себе официанта, ткнула пальцем в несколько наименований, заслужив одобрительный кивок подруги. Собственно, нажраться – не всегда выход, но Узумаки явно разрывался от желания пожаловаться, поскулить и поплакаться. Да и Харуно нужно было выпустить пар, пусть и слегка проспиртованный.
- Наруто, рассказывай, - завела Сакура разговор, поманив его стопкой с виски. Потянувшись за ней, как пес за добычей, парень начал каяться. И любит он Хинату, и все для неё делает, и все у них будет, как в сказке, вот только ревнива она до безумия. Вот, опять же, встретил он однокурсницу, пару слов ей откинул, а в итоге – побоище, с нанесением телесных повреждений на более чем 40% тела. Да и вообще…
- … я – взрослый мужик, а все также баб боюсь, - Наруто швырнул в официанта стопкой и плюнул себе под ноги. – Блять, да я ей цветы охапками таскал, всякие брюлики в зубах, а в итоге: срать она хотела. А вот стоит мне чуть положить хуй, так как она быстрее федералов реагирует. А потом мне ещё и заявляет: «Узумаки, ты мудак. Ты все делаешь как мудак. А вот на конкурсе мудаков ты занял бы второе место, потому что ты мудак», - он пищал, подражая голосу возлюбленной. Сакура внимала, чутко прислушиваясь к тяготам жизни представителя рода людей, отряда приматов, класса млекопитающих. Инсинуации всегда мало её привлекали, было видно, что Наруто совсем чуть приукрашивал в силу своего открывшегося либидо. На удивление, алкоголь почти не дал о себе знать, чего нельзя было сказать об Ино, которая уже умилительно дремала у неё на плече.
- Так, заткнись, - хлопнула она кулаком по столу. – Узумаки, пока ты жалуешься кто-то трахается, кто-то работает, кто-то спасает жизнь. Не упускай шанс, иди и скажи ей главные слова.
- Я тебя люблю? – наивно предположил Наруто.
- Я хочу на тебе женится, - буркнула проснувшаяся Ино, снова потягиваясь.
- И этого она от меня хочет?! – вскричал парень.
- О, нет, дорогой, - хмыкнула Харуно, залпом допивая виски. – Этого хочет абсолютно любая представительница женского пола.
- Че? – лаконично высказался Узумаки.
- Хрена себе, он тупой, - повернулась Яманака к Сакуре и вдруг встала. Допив абсолютно недействительный уже виски, девушка, слегка покачиваясь, двинулась по направлению выхода: - До встречи, котята, это был весьма продуктивный и богатый на события вечер. Я надеюсь, что у вас все будет заебись, а мне пора баиньки, - мурлыкала она, помахивая рукой. Наруто рассеянно помахал рукой, а Сакура подвергалась внутреннему, когнитивному диссонансу, который состоял в том, что желание запулить вслед Ино бутылкой становилось все сильнее.

***

«Угадайте, кто в говно», - мрачно размышлял Саске, сползая на порог собственного дома. Не далее, как сегодня днем, он выпроводил Харуно из дома, заправив это дело денежным вознаграждением, якобы за примерное и благопристойное поведение. На самом деле он преследовал цель избавится от настырного хамла, коим Учиха считал Сакуру. Затем, счастливый и умиротворенный, парень оставил Мико у своих родителей, а сам отправился на встречу со старыми друзьями, которые весьма любезно подбросили молодого папашу до порога, на котором он сейчас и устроился со всевозможным комфортом. Конечно, молодому организму все сквозняки нипочем, но все же, процент удобства был минимальным. Даже перевернувшись на другой бок, он не получил удовольствия от времяпрепровождения.
- Да ебаный ж ты в рот, - бурчал Учиха, лежа на спине и пытаясь закурить. Получалось с переменным успехом. Интервал определенно близился к нулю, а факториал заливисто смеялся в голове. Опять же, Саске, постфактум: залепи себе это на носу, в конце-то концов!
С деланным равнодушием он ещё раз толкнул дверь, которая, в который раз, не поддалась. «Заперто», - сокрушенно подумал Учиха, мусоля сигарету во рту. «От себя, кретин», - подумала Сакура, уже минут пять наслаждавшаяся весьма редким зрелищем. Собственно, Учиха ей было очень жаль, но кто же его просил нажираться до полной потери мозгов? Отморозит себе всю репродуктивную систему, так весь мир спасибо скажет. Меньше уродов будет на Земле. И как от такого человека могла получиться такая необыкновенная, легкая, прекрасная Мико? Вздохнув, девушка подошла к распластавшемуся парню и участливо спросила, присев около него на корточки:
- Ну и кто это у нас так нажрался, солнышко? Набухался, да? Заинька, котик, пупсик, совсем замерз, алконавт проклятый?
- Ненхавихжу…
- Что-что, любезный? – Харуно ещё больше склонилась над ним.
- Ненавижу тебя, говорю. Бесишь меня, выводишь, короче – заебала.
- Занятное умозаключение, мистер Учиха, - церемонно произнесла Сакура, подпнув работодателя в бок. – Вот только подняться оно вам не поможет, как не старайся.
- Беру свои слова назад, - глупо улыбнулся Саске, очаровательно прищурив глаза.
- Слово – не воробей, вылетит не поймаешь, - словно оправдываясь, девушка покачала головой. Саске задумался, а затем выдал:
- Я тот ещё виртуоз.
- Нисколько не сомневаюсь, - Харуно открыла дверь, совершенно «случайно» при этом пихнув Учиха. – Вползайте, чувствуйте себя как дома.
«А вот и буду», - мрачно подумал парень, перебираясь через порог. В родном доме он почувствовал себя уж совсем замечательно, особенно после стакана с содой и объятий с унитазом. А вот, стоя в душе, ощутил какую-то непонятную тревогу. Скосив глаза на свое достоинство, парень глубокомысленно изрек:
- Либо у меня стоит на порог собственного дома, либо на Харуно. Как бы мне не был симпатичен первый вариант, второй все же реалистичнее. Из всего этого можно сделать вывод и предаться панике. Предаюсь, - и он тихонько боданул головой стенку душа.
- Не ломайте душ, мистер Учиха, лишние траты вам ни к чему, - наставительно прокричала Сакура, невесть как услышавшая. От сего заявления Саске только отмахнулся, продолжая наказывать себя за слабоволие, мужские амбиции, отсутствие логики, а также, за неподдержание порядка в доме, где он являлся хозяином. Покой нам только снится, господа.

***

Учиха продолжал отмокать в душе, Сакура же начала готовить ужин, машинально перекладывая продукты из холодильника на стол. Все её мысли занимали последние слова Наруто, которые он пробурчал перед уходом.
- …не знаю, какие у тебя там дела с Саске, но советую тебя линять из того дома, подруга, и как можно скорее. И дело даже не в том, что он конченный мудак, а в том, что его жена, обожавшая его до мозгоебства, неожиданно прихватила вещички и смылась. У меня такое ощущение, что он псих. Жаль даже дочь его, милая такая.
Псих, не псих, а дело явно не чисто. Начнем с того, что вестью о его разводе с дражайшей супругой пестрели все заголовки газет, начиная от самых тиражируемых и заканчивая пособиями по садоводству. Без стакана не прочтешь. Так или иначе, Сакуру ужасно раздражало неизвестность. Хотя она и жила по принципу – «За нас и похуй на остальных», её интриговали чужие скелеты в шкафу. Тем более, что Учиха совсем не смахивал на брошенного супруга, он весьма спокойно вел себя. Ну, до встречи с ней, что заставило уголки губ Сакуры изогнуться в неком подобии ухмылки.
- Харуно, будьте любезны, чаю.
Девушка повернулась, у неё как-то по-дурацки екнуло сердце. Саске стоял перед ней в одном полотенце, намотанном на бедра. Стоит ли описывать рельефы мышц, стройный стан и примагничивающие взгляд капли воды, стекающие по торсу? Сглотнув, девушка буркнула:
- Оденьтесь, Учиха, после вашего отдыха на пороге вы и так под угрозой простуды.
- Я вас смущаю? – усмехнулся тот, усаживаясь за стол. Кажется, в этот момент он решил отомстить ей за то, что она посмела увидеть его в таком состоянии. «Да не на ту напал, салага», - думала она, машинально готовя чай. Поставив перед ним чашку, Сакура улыбнулась, обворожительно блеснув глазами.
- Ваш чай, сэр. И нет, смутить меня сможет только гейская оргия, да и та вызовет научный интерес.
- Вот сижу я и думаю, - начал Саске, отпив чая, - почему я до сих пор вас терплю?
- Я умна и хороша собой? – предположила Харуно, пожав плечами. Учиха кинул на неё какой-то неопознанный и равнодушный взгляд.
- Какое завидное самолюбие, - он ухмыльнулся. – Наверное, проницательность не самая ваша отличительная черта.
- Отчего же? – деланно удивилась девушка. – Наоборот, одна из моих самых глубоковыраженных черт – это проницательность. А ещё способность подмечать то, что не следовало бы.
- Иными словами, любите совать нос в чужие дела? Как нехорошо.
- Хорошо, плохо, - это для детсада, а мы тут взрослые беседы беседуем, - усмехнулась Сакура. – Вот вас, Учиха, бросила супруга, а вы все равно как будто на вершине мира. Завидное самолюбие.
Она, может, и ожидала какой-то реакции, но Саске опять удивил своим равнодушием. Он залпом допил чай, и, поднявшись, обронил на прощание:
- Все-таки, жалость для вас явно роскошь. Вот вы вроде бы такая железная, стальная, но все же обыкновенный человек. Не стройте из себя невесть что, по сути, вы все та же сучка, у которой чувство собственного достоинства перешагивает все мыслимые и немыслимые пределы, - Учиха подошел к ней и наклонился, схватив за плечи: - Вы можете и дальше пытаться довести меня, но, потерпев очередное фиаско, запомните, Харуно, что не я это начинал. Так что можете уже поплакаться где-нибудь в углу, жалея себя и свою судьбу. Быть может, вы все же желаете, что я вздохну и, обнимая вас, пролепечу: «Бедная девочка, столько натерпелась». Так вот, Харуно, такого не будет.
Сакура молча убрала его руки и вышла из кухни. Саске даже отсюда слышал, что она вышла на улицу, громко хлопнув дверью.
- Погорячился? – усмехнулся он.

***
Сакура с невероятной злостью мяла в руках сигареты. Чертов, блять, ублюдок, сукин сын и невесть что возомнивший о себе урод. Единственное её желание на данный момент было послать его на хуй и подкрепить пожелание смачным плевком прямо в его ненавистную морду. Жалость? Ха, да ей она нахер не сдалась, а также его участие и гребаное красноречие. Сколько он подготавливал свой монолог? Позер.
Вытянув очередную сигарету, девушка хмуро смотрела на неё пару секунд, а потом вышвырнула, громко фыркнув. Даже любимые «Данхилл» словно подстегивали Сакуру к бездумным поступкам. Не считая жажды крови, мяса и выпотрошенных кишок, хотелось напиться. На этот раз – реально. С чувством, с толком и с расстановкой. В жопу ограничения, рамки бывают только для фотографий. Поднявшись с места, она вернулась в дом, отмечая, что на кухни самодовольного ублюдка уже нет. Невесело усмехнувшись перспективе, Харуно достала из холодильника скотч и уселась в полнейшей темноте, чувствуя себя мерзко, противно и, непонятно почему, но ебануться как одиноко.
- С днем сурка, Сакура, - хмуро выдала девушка, делая огромный глоток.
Звонок в дверь почти вызвал инфаркт. Подавившись, она закашлялась и стала хлопать себя по груди, слезливо матерясь под нос. Чья-та стервозная рука своим настойчивым пальцем продолжала давить на кнопку, словно измываясь. Положив хуй на нежданно заявившегося гостя, Харуно меланхолично отпила ещё, морщась, как при зубной боли. Шаги в коридоре принудили её к тому, что она навострила уши, силясь услышать, как гребаная сплетница под дверьми женского сан узла.
- Саске? Ты всегда предпочитаешь разгуливать по дому обнаженным? – спустя мгновение после щелчка замка раздался слегка крикливый голос ночной гости.
- Карин. Пиздец, какой сюрприз.
О да, пиздец и ещё какой. Сакура, сжимающая в руках бутылку, Саске, стоящий на пороге дома все в том же полотенце, и его бывшая жена Карин. Судьба не любит резких поворотов, а жизнь – её вечная подпевала, кривлялась и ржала в голос, вслух замечая, как она любит подобные неловкие моменты. Фраза было честно спизжена у бывалого философа Узумаки Наруто, который в эту самую секунду снова и опять получал пиздюлей от возлюбленной, которая не сдержала эмоций при виде обручального кольца.