В процессе написания

Отредактировано ღSweet kiss of rainღ (2012-07-24 05:53)

Youki
Удали фф.

Гололед
Автор: Невидимка-Эльф
Бета: Megan Stenford

Фэндом: Bleach, Naruto, Naruto Shippuden (кроссовер)
Персонажи: Ичиго, Рукия; Улькиорра, Орихиме; Киба, Хината; Саске, Сакура; Тоширо, Куросаки Карин; Урахара, Йоруичи; Шикамару, Темари; Суйгецу, Карин и еще кто-то попавший под писательский курсор

Рейтинг: G
Жанры: Гет, Романтика, Юмор, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 14 страниц
Кол-во частей: 8
Статус: закончен

Часть 1. Эффект гололеда.
-Ичиго, запомни, с первой, которую увидишь! – завопил Асано и тут же получил кулаком по лбу.
-Я понял, не дурак! – зло ответил Ичиго, закрывая входную дверь. Черт бы побрал эту дурацкую игру в карты. И зачем он только согласился? Но откуда же ему было знать, что у этого тупоголового идиота туз козырный оставался и что он-то со своей крестовой шестеркой был обречен... Ну, это он Кейго еще припомнит.
«Так, подойти и познакомиться с первой попавшейся девушкой. Это должно быть легче легкого», - подумал парень и смело вышел на улицу.
На улице же, как назло, не было ни души. Вечер, гололед, холодно... Кто в здравом уме и твердой памяти попрется в такое время на улицу? Но тут Куросаки заметил кого-то и тут же бросился туда, надеясь, что ему не показалось.
По бордюру шла девушка. Шла и напевала что-то про себя. Темные волосы, кеды с разными шнурками, колготки непонятного цвета, юбка в клеточку, куртка с опушкой, розовый шарф с помпонами, полное отсутствие шапки, большие наушники и сумка, на которой изображены какие-то странные зайцы. «Неформалка, что ли?» - мелькнуло в голове у Ичиго. Но так как выбора у него особо не было, то парень поспешил догнать незнакомку.
-Эмм... не подскажите, который час? – Куросаки пошел рядом с девушкой. Ноль внимания. Ах да, она же в наушниках... Просто тронуть за плечо и спросить, который час, ведь парням из окна не слышно же, о чем он говорит, а имя и номер телефона можно и выдумать, просто спросить о времени, это же так легко... и так трудно! Только Ичиго собрался с силами. чтобы реализовать задуманное, как девушка резко повернулась, парень отдернул руку, чуть пошатнулся... а дальше сработал эффект гололеда и реакция подающего человека. В итоге оба оказались лежащими на земле. Незнакомка мигом вскочила и кинулась собирать высыпавшиеся из сумки карандаши:
-Что ты себе позволяешь?
-А мы уже на «ты» перешли? – На автомате ответил Куросаки. - И вообще ты сама меня напугала.
-Переходят дорогу! Это ты шел за мной, как маньяк! – Не сдавалась девушка.
-Да какой маньяк на тебя позарится? Мелкая, странно выглядишь, да еще и крикливая такая.
-Кто тут мелкая? Я тебе сейчас покажу, кто тут «мелкая»! – И тут эффект гололеда сработал еще раз – незнакомка растянулась рядом с уже успевшим подняться и упасть еще раз парнем.
-Так, давай: мир, дружба, жвачка. – Парень поднял руки, как будто сдался. – Просто ты по бордюру шла, и я подумал, что ты хочешь типа выше казаться.
-Индюк тоже думал, да в суп попал! – Фыркнула девушка, больше не делая попыток подняться. – Я так шла, чтобы не упасть – в кедах скользко.
-Просто понимаешь… – Ичиго почесал в затылке. - Я в карты проиграл желание, и мои друзья, точнее, один мой друг, загадал, чтобы я пошел и познакомился с первой встречной девушкой. Вот я тебя и встретил.
Пара несложных движений и он уже на ногах, главное опять не упасть.
-С первой встречной, значит? – Парню показалось, что в голосе незнакомки мелькнула обида.
-Ну, ведь судьба не дура, зря людей сводить не станет. – Пожал плечами парень и помог девушке подняться – У тебя карандаши выпали, ты рисуешь?
-Да. – С энтузиазмом откликнулась та и, впервые за все время улыбнувшись, начала доставать что-то из сумки. Куросаки еще не знал, что рисование - это её любимая тема для разговора. – Меня, кстати, Рукия зовут.
-Приятно познакомится, меня – Ичиго. – Ответил парень.
-Не врешь? - Пробормотала отчего-то покрасневшая Рукия, открывая альбом.
-Да нет. А что?
- Просто я тут недавно клубничку - мультяшку нарисовала... – Теперь настала очередь парня краснеть. Потому что в альбоме была нарисована клубника с ножками, ручками, глазками и клочком рыжих волос вместо зеленого «хвостика».
Когда через месяц все их спрашивали, как они, такие разные, познакомились, Ичиго и Рукия хором отвечали:
-Сработал эффект гололеда!

Часть 2. Красные яблоки.
-Ты собралась?
-Да. - Рыжеволосая девушка стоит у дверей со страдальческим видом.
-Орихиме, за тобой глаз да глаз нужен. – Сердито говорит Тацуки, выворачивая капюшон и перевязывая подруге криво замотанный шарф. – Перчатки взяла? - Кивок. -А ключи? – Снова кивок. – Так, вот деньги, вот пакет. Купишь килограмм красных яблок.
-А может не надо, а? Давай вместе сходим, Тацуки, ну, пожалуйста.
-Слушай, тебе не пять лет, я же не могу с тобой все время в магазин ходить.
-Но...
-Никаких «но»! Иди! И без яблок не возвращайся. Это для твоего же блага.
Девушка закрыла дверь, поэтому фразы: «Да, она вышла» не услышала. Лифт «не захотел» приехать. Орихиме вздохнула и нехотя поплелась вниз по лестнице. Она до ужаса стеснялась заговаривать с кем-то незнакомым. Точнее так: говорить с незнакомыми людьми и помогать им она не боялась и делала это с большим удовольствием, но подойти в магазине к продавцу и попросить что-то... Это было выше её сил, а лучшая подруга, как будто издеваясь, отправила её одну за яблоками. И зачем, собственно, Тацуки понадобились яблоки да еще и обязательно красные?
На улице было скользко, поэтому Иноуэ старалась идти как можно осторожней. А вот и магазин. «Ну же, это легко, просто зайди и купи», - уговаривала себя девушка, но, простояв почти десять минут у входа, так и не решилась зайти.
-Женщина, ты мешаешь мне пройти. – Орихиме вздрогнула от этого обращения. Так и таким голосом её никогда не называли.
-Да, конечно, простите. – Мимо неё прошел какой-то парень. Все, что девушка успела заметить, это то, что у него зеленый шарф и темные лохматые волосы. Прошло еще минут десять. Иноуэ начала замерзать. Так, у нее есть два пути: или идти в магазин, или... Тут из дверей вышел тот самый парень.
-Подождите, могу ли я вас попросить...
-Чего тебе, женщина?- Орихиме вновь вздрогнула, но когда она увидела лицо своего собеседника, то у нее возникло двойственное желание: с одной стороны, сбежать сию же секунду, с другой... заставить улыбаться этого человека с вселенской грустью в зеленых глазах.
-Понимаете... ну, как объяснить... мне нужно купить килограмм яблок... но я боюсь зайти в магазин... – Начала лепетать девушка.
-А ко мне, значит, подойти не побоялась?
-Я просто... я... – Иноуэ закрылась руками, пытаясь найти причину, почему она к нему обратилась. Когда она убрала руки от лица, то рядом никого не было. «Ну вот, придется все-таки идти самой», - тяжело вздохнула девушка.
Но тут ей подали пакет с чем-то, что на просвет оказалось яблоками. Красными яблоками.
-Спасибо... Сколько я вам должна? – Орихиме попытала вытащить из кармана деньги. Это ей удалось, но она высыпала почти все на тротуар. И тут же кинулась подбирать. Слишком быстро кинулась... и упала. Яблоки выкатились из пакета.
-Женщина, ты что, издеваешься? – Иноуэ замотала головой. Парень вдохнул и помог её встать. Потом принялся собирать яблоки в пакет. Пакет оказался порванным. Брюнет нахмурился и вздохнул, затем повернулся и пошел в магазин. Через пару минут он вернулся с новым пакетом и принялся собирать фрукты. Девушка решила помочь, как-никак, это её вина и её яблоки.
-Женщина, мешаешь. – Орихиме мгновенно замерла на месте.
Когда деньги и яблоки были собраны, парень принялся отряхивать Иноуэ от снега.
-Спасибо. – Смущенно произнесла она и протянула было руку к пакету.
-Женщина, я не хочу снова их собирать. Показывай, где ты живешь.
До её дома они шли молча. Девушка думала о том, что то, как она устраивает неприятности, и то, как он легко, путь и с неохотой, их исправляет, как-то очень естественно выглядит. Как будто так и должно быть...
Парень проводил её до квартиры, сдал с рук на руки Тацуки и сказал, указав на виновницу всего: «Пусть она одна нигде не ходит, а то еще мало ли чего».
Спустя несколько минут в квартире на этаж выше произошел разговор.
-Ты чего так долго? – Нелл в фартуке и со сковородкой высунулась из кухни.
-Гололед. – Коротко ответил Шиффер.
-А если честно? Я тебя в окно видела. – Многозначительно произнесла Ту Одершванк.
-Девушка с яблоками.
-А че не с персиками? – Заржал вышедший в прихожую Гриммджо.
Неллиэл замахнулась на Джагерджака сковородкой, но Нойтора опередил свою девушку, заехав тому по башке подушкой.
-И с кем я общаюсь? – Вздохнул Улькиорра. Устало прикрыв глаза, он прислонился к стенке. А в мыслях были только красивые серые глаза той недотепы и его любимые красные яблоки, рассыпавшиеся по белому снегу.

Часть 3. Тепло.
Девушка с темными волосами катилась вниз по улице. Именно катилась. Старший брат отправил её за хлебом, и она, решив быстрее исполнить просьбу, в спешке сборов надела не те сапоги и не ту куртку и забыла при всем этом дома еще и шарф с перчатками. А про то, что на улице скользко, Хината выяснила только тогда, когда вышла со двора. Теперь, неуклюже махая руками, она пыталась как-то замедлить свое движение, но тротуар пошел под уклон, и, кажется еще чуть-чуть, и брюнетку ожидало торжественное приземление на лед, но тут... её кто-то поймал:
-Хината, куда летишь? - Такая знакомая усмешка, лохматые каштановые волосы и теплый взгляд карих глаз.
-Привет, Киба-кун. – Улыбнулась Хьюга.
-Привет-привет. Хината, ну ты как всегда. – Засмеялся парень, поправляя вывернутый капюшон и застегивая расстегнувшуюся куртку девушки. – Так куда ты летела?
-За хлебом. – Ответила Хината, пританцовывая. Холод своими колючими лапками начал морозить руки и ноги.
– И перчатки ты не надела. Руки-то ледяные. – Сказал Киба, беря руки девушки в свои.
-Я их в карманах держала. – Медленно краснея, ответила та.
- В карманах она держала... Вот только врать не надо, я видел, как ты руками размахивала. Все-таки только Нейджи мог отправить тебя и даже не посмотреть, в каком виде вы ушла. – Руки парня были такими теплыми, что Хинате захотелось зажмуриться от этого ощущения.
-Он к сессии готовится. – Пробормотала девушка, заступаясь за брата. – Ему некогда.
-Ему всегда некогда. – Хмыкнул Киба. – А я, представь себе, тоже в магазин. У Ханы гости, точнее, гость. Поэтому я решил не мешать и сходить мороженое купить.
-Киба-кун, зима на дворе! Какое мороженое? – Удивилась Хината. Было неожиданно, что они стоят вот так, рядом, и он греет её руки своим теплом. И это перестало быть таким смущающим. Он заботится о ней, значит, и она должна не давать ему делать глупости. – Ты же заболеешь!
-Да самое обыкновенное, в стаканчике! – Засмеялся парень. И добавил тихо: - И не заболею я. От одного-то мороженного.
-Тогда ладно, но только одно. – Также тихо ответила девушка.
-Договорились. - Киба в очередной раз улыбнулся и отпустил её ладони.- Кажется, немного согрелись.
-Да. Спасибо. - Пресловутое смущение вновь вернулось к девушке.
Инузука, заметив это, быстро сменил тему:
-Ну, раз мы так встретились, то почему бы нам не полететь вместе? Может, вдвоем не упадем? - Киба завязал Хинате свой шарф.
-Может быть. – Смущенно улыбнулась девушка, пожимая плечами.
-Тогда вперед?- Спросил Киба, предлагая взять его под локоть
-Вперед. – Кивнула Хината, беря его под руку. Неожиданно холод перестал беспокоить. Может, дело было в том, что девушка была смущенна и у неё поднялась температура, а может быть... Но в любом случае вместе теплее, во всех смыслах. И они, теперь уже вдвоем, покатились вниз по улице.
То, что хлеб добрался до голодного Нейджи, удивленного долгим отсутствием сестры, только к вечеру, а Хана замечательно провела время в компании Итачи, говорить не приходится. И о том, что парочка-таки завалилась, притом почти у самого магазина, тоже. А оправданием, когда они вернулись домой, служила одна фраза на двоих:
-Гололед. Все вопросы к нему.

Часть 7. Женщины.
-Черт бы тебя побрал, Канкуро. – Громко говорила в трубку Темари. – Как ты так умудрился? Ответь, а?
Девушка замолчала, видимо, слушая ответ собеседника.
-Нет. Ну, тут одно из двух: или ты идиот, или ты... придурок! – Она опять замолчала. – Какая разница? Очень даже большая.
Светловолосая попыталась, махнув рукой, доказать что-то незримому собеседнику, но чуть не упала. Все-таки ругаться и одновременно идти по улице зимой просто невозможно.
-Короче, скоро буду! – Буркнула Песчаная и отключилась.
Темари остановилась посреди тротуара, вспоминая адрес больницы. Если бы её полоумному братцу не пришла в голову «гениальная» идея произвести на девушку впечатление при знакомстве, то ей бы не пришлось в такой прохладный вечер тащиться на другой конец города в травматологию. Места здесь были совершенно незнакомые, и девушка нервно глядела по сторонам. Когда она выходила из дома, все казалось просто: адрес есть, а если есть адрес, то найти здание не составит труда. Но на словах все всегда просто, а на деле... Вот дом № 35, рядом № 36 и, по логике вещей, следом должно стоять нужное ей здание, но, видимо, логика у тех, кто застраивал этот район, отсутствовала.
-Ну, и где эта больница-то? – В сердцах сказала Темари и завернула за угол.
За угол-то она завернула, но в это же время из-за угла кто-то «выворачивал». В итоге естественно произошло столкновение. Девушку «ударная» волна откинула назад, но от падения её спасли. Когда она открыла глаза, то обнаружила, что стоит, уткнувшись лицом в чей-то непонятного из-за темноты цвета шарф, и, похоже, этот «кто-то» еще её и обнимает! Темари вырвалась из объятий и размахнулась, чтобы влепить незнакомцу пощечину. Её рука была немедленно, но мягко остановлена.
-Нет чтобы спасибо сказать. – Фыркнул парень. Темари, наконец, рассмотрела его по-нормальному. Темные волосы, собранные в высокий хвост, серьезные карие глаза и лицо заядлого пофигиста. А под мышкой у него была шахматная доска.
-Это ты на меня налетел! – Заявила девушка. В ответ парень лишь пожал плечами. Ему было все равно, кто виноват - главное, что никто не пострадал.
-Ну, типа, пока. – Незнакомец махнул рукой. Он сам не очень понимал, зачем попрощался.
-Стой! – Крикнула Темари с видом королевы, которой (ох, ладно уговорили), приходиться самой заваривать себе чай. Парень обернулся:
-Чего?
-Ты знаешь, где здесь находится травматология? – Он был в такой поздний час её единственной соломинкой. Поэтому или наступить на гордость и просить у кого-то что-то, или она тут будет до завтра бродить.
-Знаю. Но не скажу. – Девушка сжала в карманах кулаки и нахмурилась. – Лучше покажу, а то ты во дворах заблудишься.
Песчаная кивнула и пошла вслед за парнем. Поспешив догнать его, она поскользнулась, но её ловко поймали за локоть.
-Женщины... – Вздохнул незнакомец.
-А чем это мы тебе не угодили? – С негодованием спросила Темари, но руки спутника не выпустила. Шпильки и гололед, как известно, плохие товарищи, но хорошие причины для падения, а оказаться на соседней с Канкуро койке девушке совсем не хотелось.
-Только женщины могут надеть что-либо для красоты, совсем забывая об удобстве. К примеру, эти ваши наряды и обувь в некоторых ситуациях могут сыграть не в вашу пользу.
-Да что ты понимаешь... – Ответила Темари. Она уже поняла, что он говорит не о ней конкретно, а обо всем женском роде вообще.
-А с чего я должен понимать? Я же не женщина. – Ухмыльнулся парень. – Кстати, мы пришли.
Темари отпустила его руку, шагнув на крыльцо. И в этот момент она вновь поскользнулась, но была удержана сильными руками.
-Спасибо. – Пробормотала Песчаная тихо, стараясь перестать беспричинно, как ей казалось, смущаться. Она хотела было отступить, но ей не дали.
-Это, конечно, проблемно и все такое. Но или ты скажешь, как тебя зовут, или никуда не пойдешь.

***
-Это с кем это Темари? – Канкуро, совсем забыв о сломанной ноге, ломанулся к окну. Рядом с ним, поддерживая, встала девушка в белом халате. На бейджике у нее было написано: Яманако Ино. Интерн.
-Да это же Шикамару! – Удивленно протянула она.
-И кто он?
-Мой друг.
-Что-то вы спокойно относитесь к тому, что ваш парень обнимает другую!
-Не путайте понятия парень и друг. – Назидательно начала Ино. – Шикамару - мой хороший друг, и, к тому же, я могу сказать о нем много чего хорошего. А мой парень лежит в соседней палате.
-Гололед? – С надеждой протянул Канкуро, мечтая, чтобы не он один такой был.
-Нет. – Девушка грустно улыбнулась. – Он сказал моей подруге, что она, эмм... не очень хорошо выглядит.
-О да, женщины воистину необъяснимы ни одной логикой в мире. – Канкуро было искренне жаль и того беднягу из соседей палаты, и того, что у такой красивой девушки уже есть парень.
-А вы думаете, мужчины всегда логичны? – Подмигнула ему блондинка.

Часть 8. Стихоплет.
На остановку вылетели двое. Парень тащил за собой упирающуюся девушку. Но им буквально не хватило пары минут – нужный автобус скрылся за поворотом.
-Это все из-за тебя! – Рыкнул Суйгецу.
-Это почему это из-за меня? – Возмутилась Карин.
-Да ты со своими дурацкими каблуками всю дорогу тормозила!
-Ну, так бросил бы меня и бежал бы вперед!
-Ага, чтобы ты потом мне мозг выносила. Типа я оставил тебя бедную, несчастную одну в темном лесу.
-Да от тебя толку-то никакого! Только и умеешь, что языком трепать да воду бутылками пить.
-Ой, молчала бы, четырехглазая!
-Сам заткнись, дубина!
-Дура набитая!
-Безмозглое создание!
-Дебилка на каблуках!
-Куку-яман!*
-Чего?
-Чего слышал! На биологии надо было не в морской бой с Наруто играть, а слушать!
-Зануда!
-Мазила! – Завопила Карин, ибо парень, видимо, вследствие закончившихся аргументов решил швырнуть в неё снежком.
-Ну, попадись ты мне! – Суйгецу начал лепить следующий снаряд.
Спустя десять минут оба были в снегу.
-Нас в таком виде в автобус не пустят. – Протянула девушка. Она в пылу схватки среди сугробов потеряла одну перчатку, а вторая была насквозь мокрая. А руки у нее начинали мерзнуть.
-А кто виноват, спрашивается? – Парень безуспешно пытался вытряхнуть снег из капюшона куртки.
-Я что ли? – Офигела Карин.
-А кто же еще? – Суйгецу все еще вытрясал капюшон.
-Ну, знаешь что!
-И что же? – Его вечная ехидная улыбочка.
-А вот! – Девушка демонстративно отвернулась и с гордым видом уселась на лавочку.
Её спутник тоже присел, только на другой конец. И также с видом оскорбленной невинности сложил руки на груди.
Когда чуть ли не каждый день общаешься с человеком, то поневоле притираешься и привыкаешь. Даже если терпеть не можешь своего оппонента и с удовольствием бы вообще не пересекался с ним. Так и Карин с Суйгецу, вынужденные вместе приезжать и уезжать на одном автобусе, со временем даже немного привязались друг к другу. Нескончаемые спарринги на остроумие и острословие проходили у них постоянно и прерывались лишь на сон, еду, и в те моменты, когда они были в разных местах. Общение стало интересным занятием, которое увлекало больше, чем любая азартная игра. Это было вызовом для обоих. Проигравший оплачивал один столовский обед противнику. Но все же разница характеров брала свое, и они через какое-то время начинали беспричинно ругаться. Как, например, сегодня.
Глядя на то, как Карин пытается согреть дыханием руки, Суйгецу вытащил из кармана запасные перчатки и, окликнув, протянул их ей. Она даже не повернула головы. Тогда он положил их примерно на середине лавочки и сказал:
-Глупая ты, Карин. Строишь из себя невесть что, вот поэтому парни тебя за три километра обходят.
Девушка начала тихо смеяться, а потом вообще расхохоталась, схватившись за бока.
-Ты чего? – Парень недоуменно посмотрел на неё.
-Да ты, наконец, признался, что ты не парень.
Суйгецу вспомнил, что он только что сказал, и ответил:
-Тоже мне, умная нашлась, к словам придираешься. Ты же поняла, что я имел в виду.
Карин тем временем надевала его перчатки.
-А где спасибо? – Взбух парень.
-Пожалуйста. – Девушка обворожительно улыбнулась.
Тут пришел долгожданный автобус.

***
Когда девушка выходила из транспорта, то умудрилась поскользнуться. Правильно, нужно быть осторожной и не ходить «руки в карманы». Только она смирилась с тем, что сейчас поздоровается с матушкой-землей, хотя, скорее, с дядюшкой-льдом, как её кто-то поймал за плечи.
-Я же тебе говорил, каблуки – это зло.
Карин слушала лекцию спутника о вреде каблуков вполуха. Все же этот уникум был Мистер Наблюдательность.
-Идиот. – Тихо произнесла она.
-Гололед. – Мгновенно откликнулся Суйгецу.
-А это тут причем?
-Идиот - гололед, гололед - идиот. В рифму и по существу. – Уверенно заявил парень.
-Стихоплет. – Буркнула Карин. О том, что она, собственно, сегодня в уггах, у которых по определению нет каблуков, она решила ему не говорить.

* куку-яман (голубой баран) - парнокопытное животное семейства полорогих. Назван так за то, что у него шерсть серо-голубого оттенка.

Тааак-с народ, какого фига так много флуда?!
Ну, ну ребят прекращяйте.
И фотки не высылать на тему, забыли что бывает за флуд?
Так я вам напоню. БАН.
Новички, а я так посмотрела их много у нас стало правила читали? Если да то ещё раз прочтете наши дорогие ПРАВИЛА.
Хотите поболтать, выставлять фотки и т.д, вопросы, что не извесно, тоже самое вы спаршиваете то или иной фф был/нет спрашивайте на теме ФЛУД.
Спасибо за внимание, соблюдайте правила ребятишки.

прода к фанфику Застряли в Лифте
Глава 3

Стоят ли они этого? Саске проглотил пару смачных ругательств. А с каких, собственно говоря, пор он стал думать,что поддаваться мирским соблазнам бессмысленно? Отрезвляющий ответ холодного рассудка поверг его в недоумение: апатия проявилась у него определенно не сегодня. Когда же именно им овладела эта напасть, он вспомнить не смог.
Однако отчетливо осознавал, что однажды потерял всякий интерес к любым наслаждениям и выдумыванию новых хитростей для придания свежести и большей остроты уже знакомым ему удовольствиям.
Механику роскоши он изучил досконально. Однако в один прекрасный день ему открылось, что никакой роскошный пир плоти не сравнится с тихими именинами сердца. По необъяснимой прихоти провидения, ту же горькую истину нашептал ему сегодня вечером по телефону женский голос.
Болезненно поморщившись, Саске напряг свою измученную память, умоляя ее воссоздать события того дня, когда весь окружающий его мир поблек и потерял для него былую привлекательность. Ведь именно тогда и возникла у него навязчивая идея, что он осуществил свое земное предназначение, всего достиг и все познал, а потому должен проститься с надеждой когда-нибудь опять испытать восторг и сладкий трепет счастливчика, разгадавшего секрет эликсира вечного кайфа.
"А раз так", язвительно спросил у него внутренний голос, "То откуда вдруг это тягостное ощущение неудовлетворенности?" И почему он избрал именно эту бедную женщину в качестве оракула,
способного помочь ему достичь просветления?
"Вы меня искушаете", – с дрожью в голосе пролепетала Сакура. Эту взволнованность легче всего было бы списать на духоту в лифте. Но, привыкший всегда смотреть в корень, Саске заподозрил, что покоя лишает ее некий посторонний объект. Либо субъект, а вернее – он сам.
В ее голосе не ощущалось кокетливого кривляния, однако Саске он все же вынудил внутренне напрячься.
Сакура Харуно, заурядная секретарша, безответная рабочая лошадка, безотчетно бросила вызов; ему импонировало присущее ей здоровое чувство юмора.
– "Временами я становлюсь очень опасным искусителем", – вкрадчиво промурлыкал он и снова погрузился надолго в омут размышлений о загадках человеческой натуры и призрачности мирского счастья. Глубокие сомнения в правильности избранного им жизненного пути тяготили его давно. Сейчас же к ним присовокупилась и поразительная мысль, что в последнее время ему даже не приходило в голову попытаться совратить какое-нибудь очаровательное создание прекрасного пола! С каких же пор его не бросает в дрожь от одного лишь звука женского голоса? Когда же он утратил дар наслаждаться запахом бархатистой кожи и перестал ловить чувственный вздох за миг до поцелуя?
Помочь разобраться в этой чертовщине ему могла, пожалуй, только Шион. Да, она фактически уже и сделала это во время их многочасового телефонного марафона. И какой бес дернул его позвонить ей в Гонконг именно сегодня? Саске саркастически ухмыльнулся: отсрочка выяснения отношений уже ничего не могла изменить, и по большому счету он должен был ее поблагодарить за ту прямоту, с которой она высказала ему все, что думает об их амурном фарсе,не унизившись при этом до оскорблений, истерик и колких упреков.
Такое великодушие давало ему повод отнести ее, несмотря на разрыв с ней, к числу своих немногочисленных друзей.
Хотя сама Шион наверняка вздохнула с облегчением, избавившись от обретающих обязанностей его невесты и любовницы.
Ненастоящий брак давно утомили их обоих. Ему следовало хорошенько подумать, прежде чем решиться увязать свои амбициозные карьерные планы с их любовным романом. Увы, в ту пору ему казалось, что он поступает мудро. Так что теперь, жестоко поплатившись за свою недальновидность, он был вправе винить во всем лишь самого себя. Учиха горестно пожевал губами,предчувствуя другой вопрос: какой же он мужчина, если лучшее из всего, что ему удалось сделать для Шион, –это отпустить ее с миром? Уж если даже такую женщину, как она, он не смог полюбить так, как обязан любить мужчина спутницу жизни, то не пора ли ему навсегда оставить в покое всех представительниц противоположного пола?
Но всё же в его сердце шевелился червь сомнений: а так уж ли верны эти логические построения, коль скоро у него не рождается желание прекратить пытать бедную Сакуру Харуно? Не в этом ли болезненном пристрастии и кроются его душевные колебания? Быть может, его мучит желание помочь этой секретарше, тоже опалившей крылышки над пепелищем своей сгоревшей любви и, как и он, навеки распрощавшейся со своей розовой мечтой о романтическом приключении? Но, в отличие от него, эта хрупкая женщина не потеряла надежду самоутвердиться посредством секса. С души Учихи словно бы упал камень, едва лишь он
понял, что ему представился последний шанс реабилитироваться в собственных глазах и доказать себе, что он еще способен сделать хоть что-то хорошее для женщины. Пусть он провалился с треском в роли возлюбленного Шион, сексуальных навыков у него от этого не убыло. Так почему бы ему и не поделиться с Сакурой именно тем, чего ей недостает, а именно - своим богатым амурным опытом? Дав ей отменную сексуальную закалку, он тем самым вернет ей утраченную веру в свои силы и возможности.
Словно бы угадав его благородные намерения, Сакура задумчиво промолвила:
– Именно этого мне и не хватает, искушать я абсолютно не способна. Но позволю себе заметить, что настоящего соблазна люди даже не замечают, иначе это был бы уже не соблазн, а банальное домогательство.
Губы Саске вытянулись в удовлетворенной улыбке. Ай да затюканная машинистка, ай да бедная Сакура Харуно! И как только ей так легко удается моментально поднимать ему настроение? Ведь еще недавно, в кабинете Дианы, ему хотелось утопиться в каком-нибудь озере.
– Значит, я, по-вашему, пережил свою лучшую пору? – добродушно спросил он.
Сакура рассыпчато рассмеялась, и в тот же миг его сердце совершенно освободилось от оков. Их непринужденная беседа разительно отличалась от легко предсказуемой светской приемах и балов для сливок высшего общества, на которых он тоже был частым гостем. И с каждым новым мгновением ему все сильнее хотелось совратить эту милую и непосредственную секретаршу Дианы. Умерший в нем навсегда, как ему казалось, дух проказливого ловеласа воскрес в его сердце, и это стало для него еще одним приятным откровением в этот вечер.
Будто бы прочитав его мысли, Сакура выпалила:
– Ручаюсь, что женщины будут млеть от одного только вашего взгляда, даже когда вам стукнет девяносто и придется ходить с палочкой.
От изумления Саске вытаращил в темноте глаза: никто еще не льстил ему столь оригинально и тонко! Но следует ли ему толковать этот комплимент как признание Сакуры своей готовности пасть жертвой его роковых чар?
– Я имела в виду, что далеко не всякому дано обольщать других, – пояснила свои слова Сакура. – Вот я, например, этого дара напрочь лишена.
– Вы сомневаетесь в своей способности флиртовать и кокетничать?
– Отнюдь нет, я могу на это решиться, но только не уверена, что мое кокетство принесет желаемый результат.
–Сакура горестно вздохнула.
– Что же мешает вам это проверить? – живо спросил Саске. – Или же предпочитаете пребывать в блаженном неведении?
– Честно говоря, для меня это чисто умозрительная проблема, – ответила Сакура. – При моем нынешнем образе жизни у меня просто не остается времени для флирта. Посудите сами: с кем мне кокетничать, если я ежедневно работаю допоздна, а вернувшись домой, падаю на кровать и засыпаю!
– Но унывать все равно нельзя! Шанс познакомиться с кем-нибудь может возникнуть и на улице, когда вы покупаете газету, и в кафетерии, куда вы приходите в обеденный перерыв перекусить. Надеюсь, что Диана вам это позволяет?
– Да, но только блюда нам доставляют прямо в офис!
– Прекрасно! Тогда проверьте свои способности на посыльном!
Харуно прыснула со смеху.
– Это на старикашке Джоне? Нет уж, увольте! Лучше уж я и дальше буду пребывать в неведении, чем пополню им список своих амурных побед.
Сдержанная улыбка на лице Саске трансформировалась в откровенный оскал. Едва
сдерживая хохот, он предложил:
– В таком случае давайте обсудим эту проблему чисто большие буквы мои мысли – В таком случае давайте обсудим эту проблему чисто гипотетически.
– Думаете, нам удастся этим ограничиться? – сардонически спросила Сакура
Ее реплика подействовала на Саске как дуновение свежего ветерка, развеяв остатки его сомнений в том, что обольщать она умеет. Но скажи он ей об этом откровенно, она бы ему наверняка не поверила на слово и потребовала подтвердить это делом. Видимо, в рамках возбужденное состояние с потерей способности разумного поведений им и в самом деле не суждено было удержаться, без проверки сухой теории, живой практикой тут явно было не обойтись. Вот, когда и пригодится его колоссальный опыт. Саске расправил плечи и сдержанно произнес:
– Не будем торопить события! Для начала предлагаю рассмотреть один простой пример. Вы ловите такси и замечаете,
что неподалеку то же самое пытается сделать какой-то привлекательный мужчина. Как вы поступите, чтобы он обратил
на вас внимание?
Сакура задумалась, Саске расслабился и, сложив на груди руки, приготовился выслушать ее ответ. Он оказался весьма оригинальным.
– Ну, если он будет сосредоточен только на высматривании в потоке машин свободного такси, а в мою сторону даже не взглянет, я его просто проигнорирую. Зачем же знакомиться на улице с каким-то придурком?
– Справедливо, – сказал Саске. – А вдруг он обратит на вас внимание? Что вы сделаете в этом случае?
Харуно нервно хохотнула:
– Честно говоря, строить глазки, вертеть задом и трясти кудряшками я не мастерица.
– Что очень огорчительно для всей мужской половины человечества, должен я заметить, – сказал Учиха.
Сакура звонко рассмеялась:
– Спасибо! Но я не настолько глупа, чтобы прибегать к пошлым ухищрениям. Мужчина, реагирующий на столь примитивные женские штучки, точно не стоит внимания.
– Должен вам возразить! Любой мужчина реагирует на условные сигналы, которые ему в том или ином виде подает женщина. Уж так устроила нас природа! Однако вашу позицию я разделяю, поскольку считаю, что замечать сигналы и отвечать на них – это не одно и то же. Но как все-таки вы бы попытались привлечь к себе его внимание?
– Пожалуй, я бы просто спросила, согласен ли он взять одно такси на двоих, – пожав плечами, ответила Сакура. – Вот только вряд ли можно считать это флиртом.
– На первый взгляд действительно нет. Однако, не следует, и недооценивать значения благожелательной улыбки и дружелюбного тона. – Саске снова загадочно улыбнулся. – Полагаю, что о влиянии такого фактора, как искусно подобранная одежда, не стоит даже упоминать. Вы меня понимаете?
– Вы намекаете на то, что все мужчины смотрят только на обнаженные сиськи и на попки . – В таком случае не легче ли просто постоянно носить мини-юбку и регулярно чистить зубы до сверкающей белизны?
– Весьма рациональный подход! – с удовлетворением заметил Саске.
Сакура хихикнула и добавила:
– Но мне показалось, что мы говорим о более высоких материях, обсуждаем этот вопрос на ином, так сказать, интеллектуальном, уровне. Вы не производите впечатления мужчины, млеющего от вида любой красотки в облегающем платье.
В действительности дела у Учихи в этом смысле были совсем запущены: в последнее время его перестали привлекать любые женские фигурки. И вовсе не потому, что он хранил верность своей невесте. Ему уже не доставляла радости даже такая бесхитростная мужская забава, как любование проходящими мимо девушками. И сейчас, вновь отметив этот опасный симптом серьезного расстройства здоровья, он помрачнел и хрипло спросил:
– А какое же я произвел на вас впечатление?
Она погрузилась в молчание, а у него участился пульс. И чем дольше она раздумывала над ответом, тем сильнее билось его сердце, наполненное тревожным ожиданием. Будто бы мнение женщины, с которой он был знаком всего-то час могло что-то для него значить! А почему бы и нет, черт подери.Не пора ли умерить свое самомнение и начать принимать во внимание суждения и оценки других людей? Тогда, возможно, он скорее избавится от внутреннего разлада. Говорила ведь ему Шион, что жизнь стала бы казаться ему куда более насыщенной, полной и цельной, если бы он всерьез заботился нуждами и отчаяниями своих ближних, а не ограничивался одними лишь физическими и материальными отношениями с ними.
Прислушайся он вовремя к ее доброму совету, он бы не страдал от одиночества и тоски.
Но ему не хотелось считать себя конченым человеком. Он остался успешным бизнесменом, обладал умением в нужный момент сосредоточиться на главном, ощущал в себе прочный запас энергии. Ни в богатстве, ни в могуществе у него тоже не было недостатка. Что же касается крушения романа с Шион, так не разумнее ли взглянуть на него как на полезный урок и впредь не сумасбродничать, изображая из себя жертву проказника Амура? Игра в любовь явно не для него!
Трудно сказать, куда бы завели его такие философские выверты, не промолви Сакура тихим голосом:
– Вы произвели на меня впечатление мужчины из разряда главенствующих самцов. А ваш ационалистический склад ума не позволяет вам транжирить свое драгоценное время на бессмысленные развлечения и беседы. Ну, разве я не права?
Саске тактично промолчал, однако отметил про себя, что она схватила суть его натуры – расчетливость и честолюбие. Сочтя его красноречивое молчание за знак согласия, Сакура добавила:
– И еще мне кажется, что вы знаток и любитель всего прекрасного, в том числе и дам.
– По-вашему, форму я ставлю над содержанием?
– Тех ваших очаровательных спутниц, которых я видела на снимках в журналах, вульгарными красотками типа плейбоевских «зайчиков» или Бэмби из мультяшек, разумеется, не назовешь. Хотя их ослепительные улыбки и полуобнаженные роскошные бюсты вполне могли бы служить рекламой для частных стоматологических и хирургических клиник. Но и до уровня голливудских звезд вроде знаменитой «русалки» Эстер Уильямс им тоже далеко.
Суждения о нем бульварной прессы никогда не беспокоили Саске, во всяком случае, во всем, что касалось его приватной жизни.
Естественно, многие из его временных подружек относились к мнению репортеров иначе. В обществе Шион он в публичных местах никогда не появлялся, стараясь сохранить свой роман с ней в тайне, что ему легко и удавалось, поскольку их встреча случались не чаще чем дважды в месяц.
– Вы снова попали в яблочко! – польстил он Сакуре.
– Не обижайтесь, но, по-моему, уж коли есть возможность выбрать, то надо взять лучшее, не так ли? – сказала она.
– В таком случае скажите, к какой категории дам относите вы себя. Уверен, что не к легкомысленным куколкам!
– И не к дурнушкам, разумеется! – воскликнула она. – Пожалуй, меня можно причислить к скромным девушкам приятной внешности, которые скрывают свои лица за большими очками. Таких тихоней парни не замечают, даже если случайно сталкиваются с ними нос к носу. – Сакура тяжело вздохнула.
– Вы преувеличиваете, – сказал на это Саске.
– Не знаю, насколько глубоко сидит во мне комплекс неприметной девчонки, но могу сказать наверняка, что начинать строить мужчинам глазки стоит лишь в том случае, если тебе хватило духу избавиться от своей внутренней зажатости и нерешительности.
– Вы полагаете, что вам недостает решительности?
Харуно только грустно вздохнула в ответ.
– Следовательно, вы сомневаетесь, что сумеете пленить своей чарующей улыбкой незнакомца и убедить его взять с вами одно такси на двоих? – не унимался Саске.
– Вовсе не обязательно! Вполне возможно, что он окажется настолько галантным, что уступит мне эту машину, а сам останется на тротуаре ловить другую. Либо же и того хуже: заберется в одно такси со мной, вяло улыбнется и уставится в окно. – Сакура снова с грустью вздохнула.
Такой ответ окончательно убедил Учиху, что в данный момент любовника у нее нет. Он вздохнул с облегчением и с жаром воскликнул:
– Вот и сделайте все от вас зависящее, чтобы он не устоял перед вашими чарами! Ведь на протяжении всей поездки ему от вас будет некуда деться! Грех упускать такой шанс!
Харуно недоверчиво фыркнула.
– Напрасно вы себя недооцениваете! – заметил Саске.
– Недооцениваю? А разве вы обратили на меня внимание, когда вошли в кабинет Дианы? Готова побиться об заклад, что вы бы с недоумением пожали плечами, если бы пять минут спустя вас попросили меня описать.
– Пожалуйста, не принимайте мои поступки во внимание, я совершенно не вписываюсь в этот сюжет, я человек замкнутый,– возразил ей Учиха. – Любой другой мужчина, окажись он на моем месте, повел бы себя иначе.
Его слова повергли Сакуру в замешательство, но ненадолго. Она снова поразила его своей репликой и даже вынудила пожалеть, что он так неловко попытался оправдаться.
– А почему вы так считаете? – с вызовом воскликнула она. – Уж не потому ли, что мы с вами принадлежим к разным слоям общества?
– Недостатков у меня, конечно, масса, но я не сноб, – усмехнувшись, ответил ей Саске. – Я могу приударить за любой симпатичной девушкой независимо от ее общественного статуса.
– В таком случае вы не удостоили меня даже взглядом потому…
– Вы снова не хотите меня правильно понять, Сакура! – перебил ее Саске. – Я просто не собирался обращать на вас внимание!
– Выходит, я права? – воскликнула она.
Учиха издал тоскливый стон.
– Дело в том, что в течение довольно-таки продолжительного времени я вообще не замечаю женщин. Мне просто стало не до них, вот и все! Я сам лишил себя этого удовольствия.
– Должна заметить, что в этом вы не одиноки, – сказала Сакура, помолчав. – Лично меня как бы не замечают даже те мужчины,которые ежедневно не только провожают маслеными взглядами симпатичных девушек, но и при случае норовят познакомиться с ними поближе.
– Осмелюсь возразить вам на это, Сакура, ведь я, в конце концов, обратил на вас внимание, – прокашлявшись, сказал Саске.
В зависшей после этого оправдания в кабине тишине вновь явственно почувствовалось странное напряжение.
– Вас вынудили к этому обстоятельства, – наконец промолвила Сакура подчеркнуто безразличным тоном. – В такой тесноте вам было бы трудно меня проигнорировать. – Она рассмеялась и добавила: – Может быть, это и есть мой счастливый лотерейный билетик! Ведь в этом кромешном мраке поневоле придется пренебречь моей внешностью и удовлетвориться внутренним содержанием.
– Но я не нахожу никаких изъянов в вашей внешности, – вполне серьезно сказал он и, попытавшись нарисовать ее мысленный портрет, понял, к своему стыду, что она права.
Ему вспомнилось только ее сосредоточенное лицо,её розовые локоны, и ровным счетом ничего больше, вместо фигуры в памяти зиял черный квадрат. От мозговых потуг у него вспотели затылок и лоб. Окажись на его месте любой другой мужчина, он бы не преминул отметить ее располагающую улыбку, проницательный ум и забавную манеру поддерживать непринужденный разговор.
Струйки пота потекли уже по спине Учихи. Он прокашлялся и сказал:
– Итак, допустим, что вы заманили этого незнакомца в свое такси. Но он застенчиво улыбнулся и уставился в окно… Как же в такой ситуации поведете себя вы? – В ожидании ответа Саске напрягся.
– Естественно, я тоже не пророню ни слова! К чему заводить с ним беседу о погоде, спорте, последнем скандале в Белом доме или же пытаться комментировать редакционную статью в свежем номере газеты «Пост»? Чтобы в ответ услышать в лучшем случае несколько вежливых слов? Это вряд ли можно расценить как удачный флирт!
– Многое будет зависеть от характера ваших замечаний! – резко возразил он.
Сакура прыснула со смеху, и независимое ликование охватило Саске в следующую секунду, словно бы он выиграл миллион в лотерею или провернул крупную удачную аферу. Пожалуй, впервые в своей жизни он получал огромное удовлетворение от одного только нелепого спора с малознакомой ему женщиной. Из этого следовало, что либо содержание их беззлобной пикировки, либо сама его собеседница кое-что для него все-таки значили. Выходит, не случайно он внутренне собрался уже при первых звуках ее голоса!
– Значит, вы предпочтете помалкивать, опасаясь в очередной раз испытать разочарование, не так ли? – спросил он.
– Неужели вам не хватит духу попытать удачу?
– Ради чего? Все равно, в лучшем случае меня пошлют куда подальше, и я буду до конца поездки сгорать от стыда.
– Как можно судить о том, чего вы даже не пробовали?
– Вы заблуждаетесь! Я по самое горло сыта унижениями. Нет уж, увольте меня от роли соблазнительницы! Мне суждено пойти другим, надежным и проверенным путем, хотя от него и попахивает нафталином.
– Вы снова меня заинтриговали! – умиленно отметил Саске. – Не могли бы вы просветить меня относительно этого старого способа устроить свое личное счастье?
– Нет ничего проще! Нужно только позволить кому-то из своих близких друзей сосватать тебя одному из своих холостых родственников. После чего долго подбирать наряд для первого свидания, мучительно обдумывая при этом свое поведение, затем отправиться на скромный традиционный ужин с этим человеком и весь вечер его слушать, утешаясь мыслью, что тебе не придется выковыривать застрявший в зубах шпинат, поскольку целоваться с этим дебилом на прощание ты не станешь.
Саске затрясся в неудерживом смехе.
– Какую откровенную картину вы нарисовали, Сакура! – отдышавшись, изрек он, все сильнее проникаясь к ней желанием.
– Иного, однако, одинокой бедной девушке не дано! Я, к примеру, утратила всякий интерес к посиделкам в баре еще в ранней юности, обучаясь на курсах машинописи и делопроизводства. Вскоре после окончания учебы я перестала посещать и вечеринки, организуемые для молодежи религиозными и благотворительными организациями. Неженатых соседей у меня практически нет, а единственному холостяку, живущему в моем квартале, вот-вот исполнится семьдесят пять. Он искренне сочувствует мне в связи с недостатком женихов в округе всякий раз, когда видит меня в лавке зеленщика.
Я, конечно, киваю и улыбаюсь ему в ответ.
– И все-таки я настаиваю, что вы недооцениваете свои потенциальные возможности, – не сдавался Саске. – Наверняка, рядом с вами у прилавка бывают и другие мужчины! Вы могли бы вступить с ними в разговор, пока они выбирают фрукты,ощупывают, к примеру, дыни или арбузы, проверяя, насколько те созрели… – Он хмыкнул и пожевал губами.
– Мне такие пока не попадались, – передернув плечами, сказала сакура. – Представляю, как я надоела вам со своим хныканьем. Но не думайте, что я только и делаю в свободное врем, что распускаю нюни. Ничего подобного! Честно говоря,недавно я пришла к заключению, что мужчина – это не главное, что нужно женщине для полного счастья.
Саске и сам считал примерно так же, только в обратном смысле, в последнее время, но сейчас начал в этом сомневаться,а потому предпочел промолчать.
– Теперь на первом плане у меня карьера, – стараясь говорить как можно убедительнее, развивала свою мысль Харуно.
– И хотя моя теперешняя работа и не сахар, я довольна, что помогаю Диане. Сегодня, прямо перед своим уходом из конторы,она сказала, что собирается сделать меня своей штатной личной помощницей. Поэтому в ближайшем будущем я тоже вряд ли сумею побаловать себя романтическими приключениями.
Рискуя раскрыть опасную направленность хода своих рассуждений, Саске тихо промолвил:
– Еще совсем недавно я бы горячо поддержал вашу позицию, даже поаплодировал бы ей. Но теперь…
– Вы изменили свою точку зрения? – чуть дыша, спросила Сакура.
– Да, пожалуй. Все очень сложно… – Он вздохнул и потер то место в середине груди, где, как ему казалось, затаилась старая боль. – Возможно, все дело в том, что люди склонны брать именно то, что само плывет им в руки, будь то в бизнесе,в сексе или в любви. Все мы страхуемся от возможных неудач и поражений – ведь никому не приятно оказаться проигравшим или отвергнутым, особенно людям, привыкшим всегда побеждать и добиваться поставленной цели. Рисковать же лишний раз нам не хочется, потому что, потерпев однажды фиаско, мы инстинктивно отгораживаемся от опасностей невидимой стеной.
– Уж не пытаетесь ли вы меня убедить, что не уверены в своей способности обеспечить себе успех в любой из вышеупомянутых сфер?
– А почему вас это удивляет?
– Да потому, что вы не похожи на недотепу!
– Внешность порой бывает обманчивой, – дипломатично заметил Учиха, умолчав о том, что он подразумевает внешность самой Сакуры Харуно. На первый взгляд она казалась исполнительной и скромной работницей, готовой работать сверхурочно и безропотно исполнять любые распоряжения своей начальницы ради карьерного роста. В душе же это была фантазерка,мечтающая реализовать свои необузданные устремления с безжалостностью роковой красавицы. То, что подтолкнуть ее на скользкий путь разврата выпало именно ему, невероятно льстило его мужскому самолюбию и вселяло крепость в его плоть. У него оставалось все меньше сомнений в том, что Сакура Харуно, с ее цепким и проницательным умом, понимает,
что она заслуживает большего, чем те жалкие крохи, которые получает от жизни. Особенно в плане удовлетворения потребностей своего молодого тела, которое, судя по всему, устало ждать достойной его награды.
И будто бы в подтверждение справедливости такого умозаключения Сакура пылко воскликнула:
– Общеизвестно, что свой первый миллион вы сделали, когда ваши сверстники учились в колледже! Красавицы сами вешаются вам на шею, и, как подсказывает мне интуиция, те из них, которым посчастливилось задержаться в ваших объятиях, потом не жалели об этом.
– Все сказанное вами справедливо лишь относительно бизнеса и секса, – заметил Учиха. – Но никак не…
– Любви?
Ответа не последовало, и Харуно , не вынеся его многозначительного молчания, уточнила свой вопрос:
– Так вы не верите в любовь? Или же настолько пресыщены развлечениями, что опасаетесь вместо любви получить изжогу?
– Пожалуй, вы близки к истине, – уклончиво ответил Учиха, хотя и понимал, что после своего исповедного признания.
Сакура заслужила право на более откровенный ответ.Еще ни разу ему не приходило в голову распахнуть свою душу перед женщиной, поэтому даже мысль об этом повергала его в смятение. С другой стороны, сейчас ему нечего было опасаться! Вряд ли он станет долго сокрушаться о единственном искреннем признании, вырвавшемся у него во мраке душной кабины лифта. И еще менее вероятно было то, что Сакура Харуно вовсе не серая конторская мышка, а прожженная мошенница либо опытная охотница за богатенькими женихами, действующая по своей изощренной программе. У него имелись все основания предполагать, что оба они забудут об этом разговоре, как только утром выберутся из этой ловушки и вернутся к обычным делам. Нет, определенно он ничем не рисковал!
Однако колебания вновь охватили Учиху, едва лишь он открыл рот, собираясь произнести свою следующую фразу. В голове у него ни с того ни с сего явственно прозвучал провокационный призыв Шион допустить кого-то не только к своему телу и бумажнику, но и к мыслям. Он тяжело вздохнул, подумав, что доля риска в его поступке все-таки имеется. Как бы продолжая спор со своим внутренним голосом, он тихо промолвил:
– Откровенно говоря, у меня нет сложившегося отношения к любви. Раньше я никогда о ней даже не задумывался. Что, вероятно, хуже, чем иметь определенное мнение об этом феномене.
– Неужели вы никогда не влюблялись? Ни разу?
– Разве что однажды, в ранней юности. Но этот порыв незрелой души не в счет, как и последовавшее за ним разочарование.
Меня больше волновали тогда вопросы иного свойства, и с течением лет пренебрежение романтикой вошло у меня в привычку, стало нормой моего существования.
– Это досадное недоразумение легко поправимо! – заверила его Сакура. – Вам надо пересмотреть свой жизненный распорядок или познакомиться с женщиной, ради которой вам захочется сделать это. Послушайте, получается, что и вы нуждаетесь в советах! – Она беззлобно хихикнула.
Саске и сам уже задумывался над этим. Шион не случайно говорила, что она ему, очевидно, не пара, коль скоро у него не возникло желания изменить ради нее свой уклад. Он тогда не принял ее слова всерьез, но сейчас… Словно бы продолжая давний спор с самим собой, он произнес:
– Я хотел бы в это поверить, но пока еще ни одна из очаровательных дам, которых я знал, а среди них было немало обладательниц уникальных достоинств, так и не убедила меня в том, что стоит терять голову из-за белиберды, называемой романтикой.
– Похоже, что женщины вас действительно изнурили, – заметила Сакура. – Но не надо отчаиваться! Во-первых, в своих рассуждениях вы исходите из ложной посылки. Уверяю вас, что красота женщины – вовсе не залог того, что она та единственная и неповторимая, с которой вы обретете счастье. Впрочем, всякой женщине нужно дать шанс доказать, что, кроме нее, вам никто не нужен. Скажите честно, вы хоть раз позволяли себе увлечься кем-то без оглядки? Поддавались ли вы когда-нибудь своему первому чувству? Помимо полового влечения, разумеется?
– Откровенно говоря, вы обескуражили меня такой постановкой вопроса, – признался Саске. – Я не уверен, что такое возможно. Нет, возвышенных чувств к женщинам я никогда не испытывал. Я способен совершить ради них широкий жест или сделать им скромный, но многозначительный подарок. Однако насколько мне известно, букетами цветов и поездками в Париж на выходные романтические отношения не ограничиваются.
– Но именно в Париже их и легче всего завязать! – рассмеявшись, вставила сакура.
Он тоже улыбнулся, но продолжил очень серьезно:
– На мой взгляд, настоящий любовный роман – это нечто гораздо большее! Если только я вас правильно понял, вы подразумеваете чувства двух людей, увлеченных друг другом, их желание постоянно дарить своему партнеру радость, потребность делать ему приятное, взаимное стремление достичь понимания и удовлетворения, многократно превосходящего сексуальное.
Сакура вздохнула, помолчала и воскликнула:
– Вы меня ошеломили! Пожалуй, лучшего объяснения сути романтических отношений мне слышать не доводилось. Вы ближе к пониманию этого феномена, чем думаете. Вполне возможно, что вы переутомились не столько физически, сколько психически.
От обилия впечатлений у вас голова пошла кругом.
– Беда в том, что я знаю эту тему теоретически и могу описать ее словами, – сказал Саске, мысленно поблагодарив Шион за то, что она его просветила в свое время. – Однако я понятия не имею, как воплотить свои познания в реальность.
– Из чего следует, что мы с вами оба страдаем эмоциональной недоразвитостью, – пошутила сакура. – Или душевной черствостью.
Но Учихе явно было не до шуток, он возразил ей вполне серьезно:
– Нет, я имел в виду совершенно другое! Я хотел сказать, что вам не хватает духу реализовать свою природную привлекательность.
– В таком случае вы тоже никогда так и не осознаете, что наделены способностью испытывать самые нежные и романтические чувства к женщине, потому что не хотите хотя бы попытаться проверить это на деле. Значит, я была права, утверждая, что мы с вами духовные калеки. – Харуно хихикнула.
В кабине лифта снова стало тихо.
Саске обнаружил, что он жутко потеет. И какой бес в него вдруг вселился? Неужели разрыв с Шион лишил его рассудка? Или на него так скверно воздействует вынужденное заточение в темном и душном крохотном помещении? С какой стати ему взбрело в голову городить чушь о своих мнимых недостатках, уже подробно перечисленных и детально разобранных Дианой во время их последнего телефонного разговора?
Ведь в его намерения входило нечто совершенно иное – соблазнить эту смазливую машинистку Сакуру, вполне созревшую для грехопадения. Как же его угораздило самому стать главным предметом их бессмысленного диалога? Самое печальное заключалось в том, что щекотливую тему затронул он, не она. Значит, ему пора закрыть рот и прекратить пудрить себе мозги накануне принятия чрезвычайно ответственного решения. Иначе он рискует совершить непоправимую ошибку при заключении крупного договора, о чем будет сожалеть до конца своих дней…
– Получается забавная картина, – тихо промолвила Харуно , и вся его логическая цепочка моментально рассыпалась.
– И без риска тут не обойтись! Если, конечно, мы хотим изменить эту нелепую ситуацию… Следовательно, волей-неволей мне придется собраться с духом и… – Она осеклась, да так надолго, что Саске отчаялся услышать завершение фразы.
Но ни ее безмолвие, вселявшее в него робкую надежду, что скользкая тема отпадет сама собой, так и не получив своего логического развития, ни потенциальная возможность углубиться в раздумья о высоких материях, лишивших его сна в последние недели, ни отчетливое понимание того, что некоторые насущные вопросы ему следует решить уже к утру, как это ни удивительно, не могли отвлечь его внимание от притягательной молодой роозовласки, растворившейся во мраке. Затаив дыхание, Саске ждал ее рокового вывода.
И вот она наконец промолвила, словно бы споря с самой собой:
– Ума не приложу, как мне лучше разбередить свои задатки соблазнительницы? С чего начать?
Плоть Учихи напряглась до крайности, он даже чуточку испугался такой бурной реакции своего тела на ее слова.
– То есть я ведь уже была когда-то влюблена и вкусила запретного плода, поэтому любовь для меня не является тайной за семью печатями. Сейчас, на данном этапе моей жизни, она мне все равно не нужна, поскольку у меня просто нет на нее времени. И тем не менее я не прочь снова ощутить трепет от предчувствия романтических чувств, ту сладкую дрожь, которая тебя охватывает, когда ты смотришь на кого-то с вожделением, с порочным желанием ему немедленно отдаться.
Сакура рассмеялась, на сей раз, однако, с толикой сожаления.
– Жаль, что нам не удастся обменяться своими впечатлениями от этих опытов! Я бы могла дать вам несколько полезных рекомендаций о том, чего делать не надо, а вы – наставить меня в практической части этой проблемы… Любовь – дело очень тонкое!
– Так отчего бы нам и не приступить к занятиям прямо сейчас? – потеряв терпение, воскликнул Саске. – Вот что бы вы, например, сделали в первую очередь, окажись вы, как теперь, ночью в лифте наедине с желанным мужчиной? Хорошо, облегчу вам задачу. Допустим, вы уверены, что он отнесется благосклонно к любому вашему предложению. О чем бы тогда вы его попросили,прежде всего?
Сердце застучало в груди Учихи так громко, что мешало ему улавливать звуки дыхания Сакуры. Никогда и никому еще не удавалось завести его так, как удалось это сделать ей. Отчасти тому способствовали и неординарные обстоятельства, в которых они оказались. Но практически это ничего не меняло. Главное, что в данный момент они были одни в темном лифте, застрявшем между этажами опустевшего до утра здания. И он был готов бескорыстно преподать ей хороший урок…
И пусть и не ощущал в течение некоторого времени тех утонченных мук, которые дарит мужчине затянувшееся желание, он еще не забыл, что это такое. Напряжение в кабине достигло такой интенсивности, что ему даже казалось странным, что окружающая атмосфера еще не заполнилась дымом и серой.
– Я жду ответа. Будем считать, что это наш первый урок.
– Чего? – выдохнула Сакура, с такой чувственной хрипотцой, что у него мурашки побежали по телу.
Саске подался вперед, стянул с ее ноги туфельку и провел указательным пальцем по середине ступни. Сакура содрогнулась, охнула и, стиснув пальцами его запястье, шумно и часто задышала.
– Того, как внушить мужчине желание исполнять все ваши прихоти, – севшим голосом ответил наконец он.

- Название: Отчуждение
- Автор: Taku-Chan
- Бета: Mrs Xinata*
- Жанр: Ангст, дарк, драма, романтика
- Персонажи/пары: Сакура/Саске,
- Рейтинг: PG-13
- Размер: миди
- Категория: гет
- Фэндом: «Наруто»
- Дисклеймер: Масаси Кисимото
- Предупреждения: ООС, POV Сакуры, грейпфрут
- Статус: закончен.
- Размещение: свободное.
- От автора: Некоторые действия идут слишком быстро, нет никакого соотношения к Японии, но мне как-то все равно. Потому что мне нравится.

* Некоторые ее «ошибки» на самом деле являются авторской пунктуацией. Просьба, если найдете недостатки знаков препинания, отправляйте их в личку, чтобы не засорять тему. :3
Вступление.
Существует так называемая «кольцевая» сюжетная линия. Когда мы приходим к тому, с чего начали. Не думала, что моя жизнь будет точно такая. День, о котором я расскажу в начале, вы увидите и в конце. Что изменится? Наверное, мое отношение к жизни.
Эту историю лучше отложить, если вы не готовы слушать и думать.
Это не история, полная сказки и детского лепета. Это моя жизнь, в которой не будет счастливого конца, в которой начало потеряно в отсутствии воспоминаний.
Если вы хотите так думать, то пусть это будет лишь вымышленная повесть в стиле романтизма. Я поставлю социальную проблему, семейную проблему, нравственную проблему специально, чтобы вы смогли доказать, что у одного человека не может быть сразу столько ада в жизни. Чтобы нашли глубокий смысл в моих речах. Но его тут нет.
Я не призываю любить всех и вся.
Просто читайте. И, если хотите, поймите вот что.
Любви приходится многое претерпевать, если она намеревается жить долго.
Мне больно о чем-либо вспоминать, но следует переступить через себя.
Я и так скрывала многое, что не подобает говорить таким, как мы.
Расскажу с самого начала…
С самого-самого…
Глава 1.
Когда я приходила домой, бралась первым делом за ручку и начинала писать. Нет, вру. Вначале закрывала дверь на замок, чтобы никто не вошел. Потом обязательно надавливала на форточку, чтобы стекло окна чуть-чуть отошло. А после этого садилась за стол. У меня не было таланта, но было желание. Тогда я даже не подозревала, что стоит за моей глупой прозой, стопкой листков сложенной на краю стола.
Не думала же я, что отчим, недавно вошедший в нашу семью, будет не тем человеком, что уважает личную собственность. Представить не могла, что однажды он ворвется и все прочитает, все до последнего слова. Я, зажавшись в углу, буду лишь наблюдать, надеясь, что он забыл про меня. Но это был не один из тех, который прощал оплошности. Дойдя до сцены, где я описывала половой акт, он повернулся ко мне, горя от злости. В тот момент я испытала страх. Настоящий страх, будто бы на меня готовы были наброситься тысячи зверей, а сама я была безоружной, обнаженной, словно юная амазонка, но без навыков боя. Я оцепенела, обхватила колени руками, чувствуя, как медленно начинает кровоточить спина от мелких ссадин.
Мой отчим не был злым человеком, не верьте словам полиции и репортеров, прибывших позже. Это был его способ решить проблему, возникший пробел в моем воспитании.
Его урок я выучила надолго, на время, гораздо превышающее период, когда я помнила мамины ласковые нравоучения.
Но тогда… Тогда я билась, пиналась, лишь бы только не чувствовать его рук на моей груди. Он повторял в точности те же действия, что были в моей повести. Трогал за те же места, долго прислонялся своим эрегированным членом мне в бедро. Странно, что во время моего «воспитания» он, действительно, смог сосредоточиться на самом сексе.
Я кричала, но уже не могла ничего поделать с тем, что трусы соскользнули вниз.
Я винила себя, что на этом моменте в рассказе их никто не остановил, соседка не постучалась в окно. Но еще больше я боялась, что не только в прозе, но и в жизни никто не придет.
И никто не пришел.
А ему надоело. Он по-настоящему завелся, чувствуя тепло молодой кожи рядом.
Отчим даже забыл, что следовало дальше в прозе. Теперь он двигался по наитию, вспоминая, наверное, секс с моей матерью. Он взял меня за волосы и приказал замолчать хоть на время. Я подавилась своими словами, онемела, в какой-то момент мои руки даже потянулись, чтобы помочь ему – по привычке. Нет, не по привычке быть в постели с парнем, а по привычке помогать отчиму.
Но он уже взял себя в руки, засунул свои верхние конечности мне под блузку, расстегнул замочек, и мой лифчик соскочил вниз, на белое постельное белье. Теперь легкая шифоновая ткань просвечивала, обнажая соски. Я не была смущена. Или была. Плохо помню, что тогда происходило. Свои чувства. Знаете, когда человеку по-настоящему плохо, его мозг отключается, затирает воспоминания и подставляет вместо них другие, которые идеально вписываются в картинку, но при этом помогают избежать сумасшествия. Быть может, мое оправдание этому человеку – лишь еще один способ моего мозга заставить забыть то, что когда-то произошло.
Тогда он не стал больше распыляться на ненужные вещи. Просто снял с себя брюки, при этом наваливаясь на меня своим телом, стащил рубашку, нащупал своим пенисом мое влагалище и вошел.
Потекла кровь, точь-в-точь такая, как из спины. Та же темно-красная масса, похожая чем-то на окрашенную воду. Точно такая, какая льется при мелком порезе. Но вот только сейчас это была не ссадина, а нечто большее. Непоправимое. Бывает, что внешние вещи неотличимы друг от друга, но суть различна. Так было и тогда.
У меня болела спина, потому что я поранилась.
Но я не чувствовала ничего по этому поводу.
У меня болело между ног, потому что только изнасиловал отчим.
И вот уже семь лет я знаю одну важную вещь.
Нет ничего хуже, чем член. Эта сморщенная ткань на его кончике, сперма, буквально вылетающая из него, вены, вздутые под кожей - мое худшее воспоминание.
Глава 2.
Мой мир – это маленький мир девочки, которая в детстве испытала величайшее унижение. Я пыталась забыть, но ничего не получалось. Каждый раз, когда видела эти самодовольные рожи самцов, вздрагивала и убегала в слезах. Такое не забывается. Психологи – лишь отговорка для людей, не желающих видеть в своих родственниках потерянных людей. Родители приводят своих чад ко врачу и гладят их по голове, целуют в лоб, а лучше никому не становится. И тогда единственный, кто виноват, это психолог. Не мать, держащая за руку свою малолетнюю дочь, не отец, нервно курящий в стороне, не брат малышки, сжавший руки в кулаки. Именно этот мужчина в халате, неожиданно показавшийся в дверях. Он склоняет голову, печально улыбается, а после говорит фразу, которую боятся больше, чем сообщение о смерти.
Потому что видеть постамент на кладбище всегда легче, чем пустой взгляд и блуждающую улыбку, отсутствующее лицо и безвольно опущенные руки. Это не их дети, а манекены, стоящие поодаль, боящиеся всего, что может тронуть их.
Теперь даже щенок для них представляет опасность.
Это дети, которые не верят.
Я была одной из них.
Нас не объединяло несчастье. Мы были враги не только чужим, но и друг другу. Рядом со мной стояла девочка, которую точно так же изнасиловали, но я сторонилась ее, порой хотела расцарапать лицо, будто бы, сделав это, избавилась вообще от понятия «насилие».
Когда мне исполнилось пятнадцать, меня отдали в женский монастырь. Никто не осуждал мою мать за это.
Никто не любил меня.
Я бы сказала, никто не способен был любить меня.
Меня поселили в одиночную келью, комнатку два на два метра, где находились все мои вещи, вся моя маленькая вселенная. В углу, за шторкой, находился маленький туалет, там же стояло небольшое корыто, где можно было при желании помыться. Перед шторой был совсем маленький шкаф, в котором поместилось все, что я взяла с собой.
Мои две сорочки до пола, три свободного покроя футболки, явно мужской модели, юбки ниже колена, длинные гольфы, джинсы без всяких украшений, много трусов и ни одного лифчика. Пожалуй, еще у меня была пара ряс, выданных в монастыре, да старый альбом с рисунками. Но к нему я не притрагивалась долгие года. Каждый раз, берясь за ручку, я вспоминала те моменты, когда писала свои рассказы. Вспоминала и швыряла листки о стену, будто бы могла что-то исправить.
Не удивляйтесь. В моем рассказе я часто буду говорить эту фразу – «Будто бы могла что-то исправить». Вся моя жизнь – эта цитата. Этими словами я могла бы описать все от и до. От начала и до конца.
Но я отошла от темы.
Помимо шкафа, в моей келье был туалетный столик с небольшим зеркалом, которое я разбила, не желая видеть своего лица. Сбоку стояла кровать. Она всегда была застелена чистым бельем, независимо от того, забыла ли я поменять его или нет. Если я не снимала постельное белье больше двух дней, это делала сестра Юнико, приходившая ко мне.
Я упускаю самый главный элемент специально.
Кровать, стул, шкаф, стол – это лишь декорации, которыми я не пользуюсь. Важнейшим предметом было окно. Витражное стекло не пропускало света вечером, но днем здесь бликами переливались лучи солнца. Я сидела на полу и жмурилась, представляла, что сейчас, благодаря разноцветному стеклу, серая сестра Сакура стала наконец-то яркой и незабываемой. Когда уставала сидеть с опущенными веками, я открывала глаза и смотрела на свои пальцы. Я изучала себя, будто бы мое тело было чем-то новым, неизведанным.
После трех часов звонил колокол. Если это было воскресенье, то в монастыре появлялись старушки, приносящие нам подаяния и десятину. Если это были будни, то я спускалась вниз для трапезы, как называли здесь скудный обед.
А потом вновь оказывалась в своей комнатке два на два метра. Солнце заходило за горизонт, и витражи уже не отбрасывали причудливых теней.
Тогда я вставала на небольшую табуретку и смотрела вдаль, на горизонт.
Я лишилась любви к мужчинам, но обрела глубокую привязанность к природе. Больше не доверяла людям, но могла верить деревьям и животным. Когда терялась, спрашивала у далей, что делать дальше. Они не отвечали, но становилось легче.
Когда мне исполнилось двадцать, я скрыла лицо и вышла навстречу прихожанам. Я начала помогать им…
Теперь моя история – лишь отголосок чужих.
Глава 3.
Невыносимо больно видеть лица людей.
Они напоминают мне.
Живые упреки, которые говорят мне:
«Мы помним, что произошло с той девочкой Сакурой семь лет назад. Мы узнаем тебя, сколько бы ты ни скрывала лицо».
Ночами я ору.
Плачу, рыдаю, метаю.
Но ничего не сделать.
Я вновь надеваю рясу и иду.
Я лишь сестра Сакура, которой можно рассказать все. Слушая чужие рассказы, вспоминая свою историю, я терялась. Я думала дни напролет, в чем же тогда заключается человеческая любовь? И от мыслей хотелось умереть.
Пусть я и не мечтала ни о чем таком, но лишь одни метания насчет этого заставляли сердце становиться на пуд тяжелее, тянули меня вниз.
Что такое любовь и зачем она?
Долговечно ли это чувство?
За что мы любим? Неужели мы попадаем в эту бездну эмоций лишь из-за одной улыбки человека? Влюбляемся в одну черту характера? Смиряемся с недостатками, лишь бы видеть его добрые глаза?.. Какую цель преследует человек, выходя замуж или женясь, кроме биологической?..
Я пришла к мнению, что наши чувства вызываются лишь потребностью в эволюции, постоянном продолжении рода.
Конечно, вы должны понять: мое мнение субъективно, ведь в детстве я пережила… Ну, вы помните, что именно.
В любом случае, я не знала, куда деться. Я бродила по паркам, сжимала в руках ткань и думала. Мы готовы умереть ради любви, но на самом деле изменяем. Люди сходятся, а потом расходятся, находя замену. Сотни пар прошли через мою маленькую кабинку сестры, выслушивающей жалобы. Он сидели, боясь показать лицо, рассказывали о своих бедах.
Им всем нужен был секс.

В сущности, около 99% процентов считали, что измена – это секс. Лишь один процент приходил, каясь в эмоциональной измене. Они не притрагивались к новому партнеру, не заходили к нему домой на «чашечку чая», просто однажды осознавали свою глубокую привязанность, этот яд, отравляющий их существование.
Я не видела ни одной пары, которая не расставалась бы.
Все они, рано или поздно, начинали чувствовать себя уязвленными, неудовлетворенными.
Но вот он, он был другим. Как-то иначе он относился к тому, что происходило.

Саске пришел в мою жизнь, когда я готова была отказаться от собственного мнения, на грани сумасшествия и абсолютного спокойствия находилось все мое существование. Я не знала, куда звонить, чтобы меня усыпили или хотя бы лишили своих мыслей.
В этой кабинке, где люди говорят абсолютнейшую ерунду о том, что больше никогда не предадут свою вторую половинку, он предпочитал молчать. Три недели подряд, ровно в двенадцать часов, он заходил внутрь, сидел и не произносил ни слова, не издавал ни звука, будто его и не существовал.
Для того, чтобы у вас создалось ощущение комнаты сестры, я расскажу поподробнее об ее обстановке. Это небольшой помещение, которое разделено на два отделения стенкой с маленьким окошком, перекрытым прутьями. Наподобие тех, что отделает приговоренного на казнь от надсмотрщиков. То есть, невозможно ничего увидеть, но можно услышать.
Каждый из этих отделов имеет собственный вход, чтобы сестра никогда не узнала, кто у нее был. Именно из-за того, что единственными признаком наличия в соседней комнатке кающегося был звук, исходящий от него, случилось то, что должно было случиться.
Я услышала, как хлопнула дверь. И приготовилась слушать, но ничего не происходило. Будто бы никого не было. Я сидела и ждала, но снова ничего не происходило.
Я встала и ходила по комнате, но вновь ничего не происходило.
Было тихо, как в гробу. Даже тише.
Я мерила шагами комнату, но вновь ничего не происходило.
Я, казалось, вот-вот стану сумасшедшей, настолько безмолвие раздражало меня.
Я постучала по стенкам, пытаясь создать звук, но вновь…
Вновь эта тишина. Я схватилась за голову и попыталась закричать, но почему-то горло сдавило.
Я царапнула себе руку, но не почувствовала боль.
Тишина заполнила собою все мое существо.
Я подхватила подол рясы и выбежала из комнаты, схватилась за ручку соседнего помещения и резко распахнула ее. Внутри, в темноте, сидел некто, напоминающий изваяние. Он не двигался. Лишь то, что человек находился в напряжении, заставило меня поверить, что он жив.
Судя по очертанию, вырисовавшемуся во тьме, это был мужчина, причем высокий и худой, но не настолько, чтобы совсем не было мускул. Помимо этого, я могла сказать, что он был в деловом костюме, а его челка скрывала пол-лица.
Я остановилась как вкопанная. Этакая тень на фоне яркого света. Он прикрыл лицо рукой, скрываясь от лучей солнца, жмурясь и недовольно ухмыляясь. Я опустила низ юбки и поправила ткань, скрывающую мое лицо.
-А я слышал, будто здесь можно отдохнуть и никто не побеспокоит тебя.
-Извините, - я поклонилась и вновь выпрямилась. – Мне стало страшно, когда кто-то вошел в комнату, но ничего не говорил.
-Мне нельзя было помолчать?
-Это кабинка для людей, желающих замолить грехи.
-Вы не хотите меня здесь видеть, сестра? – парень встал и близко-близко подошел ко мне. Он не стал впритык смотреть на меня. Наоборот, остановился позади меня и, не оборачиваясь, произнес:
-Судя по голосу, Вы молода, сестра. Наверное, нужно быть очень страшной, чтобы добровольно находится в женском монастыре. Не удивлюсь, если Вы еще и толстая.
Я оцепенела. Впервые за долгое время здесь кто-то сказал мне гадость. Кто-то посмел с таким равнодушием рассуждать о моем прошлом.
Мы впервые виделись, а я уже хотела убить его. Я обернулась и всмотрелась в его затылок. Он, почувствовав взгляд, крутанулся на пятках. Наши взгляды столкнулись.
Его глаза были наполнены ледяной жестокостью. Что-то в них было скрыто, какая-то душевная боль. Уверена, что я выглядела ничуть не добрее. Не помню, какого цвета мои глаза, но почему-то мне подумалось, что они стали темнее от ненависти.
-Кто-то дал Вам право родиться. Господь знал в тот момент, что делает. Но, поверьте, ни одна пакость не проходит без последствий. Что бы вы ни сделали, все обернется против Вас, принося боли в тысячу раз больше. – Сказала я, делая ударение на каждом слове, сжимая руку в кулак, пытаясь, чтобы мои пальцы случайно не потянулись к животу. Чтобы этот жест не выдал мое напряжение.
-Не беспокойтесь, я лишь плачу через дочерей Бога за то, что он когда-то сделал мне. Обещаю, с этого дня буду каждый день рядом с Вами, сестра.
Он вновь повернулся и пошел прочь, засунув руки в карманы. Что-то дернуло меня сказать:
-Сестра Сакура.
В тот момент моя ненависть почему-то обернулась жалостью. Он не обратил внимания, но на завтра обращался ко мне только:
«Сестра Сакура».

Ух ты.....есть продолжение,или это всё?

Название:Любовь меняет всех
Пейринг: Сакура/Саске
Эпилог
Любовь изменяет людей,так же и люди изменяются ради любви.Так же и произошла с нашими героями.Их постигла любовь.
Глава 1
Сакура- 16 лет.Длинные волосы нежного розового оттенка.Глаза цвета изумруда.кожа цвета персика.Фигура идеальная,грудь не большая,но и не маленькая.Рост 1,68.
добрая,заботливая.учится хорошо,свободное время учит новые темы чтобы хорошо знать их.любимица родителей.Родители богатые.могут помочь ей с любой работай,а она хочет достигнуть всё сама.как и родители в молодости.
Наоми-сестра Сакуры.Она близнец Сакуры.только волосы у неё короткие.достают до плеч и глаза голубые в отца.
злюка,стерва,но может быть доброй.не послушная,любит гулять с друзьями,любит выпить,не любит учиться.ей это не нужно.родители помогут ей,как она думает.

Бум.Что-то большое и тяжёлое упало в гостиной.Сакура,которая из-за этого грохота проснулась,сначала не поняла что это такое.Но потом услышала голоса внизу и поняла что её сестрица опять пришла пьяная домой.Одев халат,наша героиня спустилась вниз,увидев что Наоми пришла домой не одна.Она пригласила своих друзей .И все они они были пьяны.
-Наоми,что это такое?-возмущёна спросила Сакура
-Сакура,что это такое?-переспросила Наоми-Ты хоть видела сколько времени?!Тебе пора спатеньки.Друзья,познакомтесь.Моя младшая сестра.-Все стали смеяться.Вышел какой та светлый парень и сказал:
-А ты нам не говорила что у тебя есть близняшка.Во круто.-все согласились и потом в обуви залезли на диваны и кресла.Сакуре было противно смотреть на этих людей,которые пьют и курят.Сакура отвела в сторону Наоми чтоб поговорить,а та говорит:
-ты здесь живёшь не одна!Пока родители в командировке,я делаю что хочу.ты не имеешь права мне запрещать!!!иди вообще в свою комнату и почитай книжки свои.ты же тока это и умеешь делать.веселиться не умеешь!у тебя даже друзей нет.
-Знаешь,может ты и права.пойду лучше в комнату.-Сакура ничего такого не сказала,она не хотела с ней ссориться.Сакура вошла в свою комнату и закрыла  дверь.она слышала как снизу раздается голоса.пьяные,но веселые.им весело.Сакура не собиралась в такой компании.Никогда.Под то веселье что внизу она и уснула.

Если вам понравится,я смогу выставить сегодня проду.не судите строго.это мой первый фанфик

Отредактировано ПрЯниК* (2012-07-24 17:21)