XXVIII

— Ты плохо выглядишь, — Сакура устроилась на полу в комнате Ино, прислонившись спиной к высокому книжному шкафу, заставленному учебниками и различными сувенирами, привезенными родителями Яманаки из путешествий. Вся семья была очень активной. Отец — ведущий менеджер одной из крупных компаний, постоянно пропадал в командировках, и компанию ему часто составляла жена-домохозяйка. Однако, не смотря на отсутствие работы, как знала Сакура, мать Ино состояла в немыслимом количестве разных общественных организаций, борющихся с кем-то там за что-то там. Лишь бы не сидеть на месте. Ино была вся в родителей — всюду успевала, обожала путешествия, походы по ночным клубам, магазинам, выставкам, катание на роликовых коньках. Чуть пресытясь, она тут же меняла свои увлечения. Жизнь всегда била из нее ключом. Поэтому Сакура просто утратила дар речи, когда зайдя в комнату Ино, увидела вялую и бледную подругу. Даже шторы на окнах были приспущены, будто Яманака не выдерживала яркости солнечного света.
— Спасибо, что пришла, — Ино раскладывала на полу тетради и учебники. — В последнее время я ни на чем не могу сосредоточиться. Боюсь, что к чертовой матери завалю экзамены. Думаю, вместе с тобой мне будет легче собраться.
Они общались очень осторожно, будто нащупывая друг друга в полном сумраке собственных чувств. Осторожные фразы, осторожные взгляды. Не коснуться болезненных тем. И Сакура не стала спрашивать о причине странного состояния Ино. Она боялась услышать ответ. Казалось, что каков бы он ни был, лично ей он не понравится.
«В конце концов, я предупреждала ...»
— Не говори глупостей. Мы же подруги. Я скучаю без тебя,- Сакура была искренна.
— Я тоже... — тихо сказала Ино, а потом встрепенулась. — Ты будешь чай?
— Правильно, сначала выпьем чаю, потом обменяемся последними сплетнями, потом снова выпьем чаю, пять минут позанимаемся, снова поболтаем — мы всегда чудно готовимся к экзаменам! — в комнате зазвучал тихий смех Сакуры.
— Ну, не все так печально, — Ино приободрилась. — В конце концов, у нас есть еще Хината. Она уже руку набила на изготовлении шпор для Наруто. Если ее хорошенько попросить, думаю, она согласится обменяться опытом.
— Если ее хорошенько попросить, она их сама напишет, — подмигнула Сакура. — Так что, давай, иди готовь чай.
Яманака направилась к двери, дернула ее за ручку, приоткрывая, и остановилась на пороге:
— Я очень рада, что ты здесь. Очень, — она вздохнула и уже более живым тоном добавила. — Мне потребуется <nobr>10-15 минут,</nobr> чтобы вскипятить воду и заварить более-менее сносный чай. Подожди меня. Можешь что-нибудь пока почитать. На столе полно всяких журналов.
Сакура согласно кивнула головой. Когда за Яманакой закрылась дверь, девушка встала, потянулась, устремляясь руками к белому потолку, и подошла к письменному столу. На его полированной поверхности, кроме компьютера, разместились аккуратными стопочками учебники, тетради и несколько журналов, посвященных моде и цветоводству. Сакура пробежалась пальчиками по корешкам, но ничто не привлекло особого интереса. Зато она заметила знакомую тетрадь в одной из стопок:
«Хмм... Естествознание. Наверно, Ино забыла ее достать», — Харуно протянула руку и вытянула тетрадку, сразу открыв на последних, исписанных мелким почерком Ино, листах. Взгляд зеленых глаз Сакуры рассеянно скользнул по строчкам и вдруг остановился. Тело неожиданно налилось свинцовой тяжестью. Девушка решительно швырнула тетрадь на стол, будто схватилась за раскаленный уголь, но взгляд от нее сразу оторвать не удалось. Сакура огляделась по сторонам, нервными шагами описала по комнате круг и вновь вернулась к столу. Рука сама собой снова схватилась за тетрадку, открыв ее с самого начала. Ничего примечательного не составляющие записи: тексты песен, которые любила Ино, заметки по уходу за комнатными цветами, рецепты домашних косметических масок, пароли и логины к интернет-сайтам. Сакура пролистала тетрадь к последним записям. Она понимала, что делать этого не стоит. Она понимала, что это вторжение в чужую душу, пренебрежение оказанным доверием. Она все это понимала, но сделать с собой ничего не могла. Сакура читала, и ей казалось, что она слышит полный звенящего надрыва голос Ино:

Вот так получилось, что теперь мне не с кем поговорить. Но то, что я чувствую, необходимо выплеснуть, иначе я сойду с ума. Поэтому, я буду писать. Вот только мысли путаются...
Я не могу смотреться в зеркало. Я сама себе отвратительна. Мои эмоции постепенно умирают. Скоро я превращусь в бездушную куклу в его руках. Только одно останется — моя зависимость от него. Это какая-то больная любовь. Здесь нет ничего светлого, ничего святого. Только его насмешливая улыбка кривится в дымном омуте зеркал. Поэтому я не хочу смотреться в них. Особенно вечерами.
Его пальцы так сильно сжимают мое тело, что оставляют синяки, как будто он мстит за что-то. За что? Что я сделала? Он занимается со мной любовью... Нет, это не то слово... Он занимается со мной физическими упражнениями. Да! Методично, словно тщательно рассчитывая силу и скорость своих движений. Но ни капельки страсти с его стороны, ни толики нежности. Он холоднее льда. Он никогда не кончает. А я кричу от наслаждения, даже когда он делает мне больно. А потом ненавижу себя. Но снова жду его взгляда, его касания. Он не засыпает рядом со мной. Он не подпускает меня близко к своему дому, к своей жизни, к своим мыслям. И я чувствую, будто он презирает меня. Секс с ним всякий раз — унижение. Он знает о моей зависимости и дает это понять, будто говоря мне: «Чтобы я ни сделал с тобой, ты позволишь мне все». И потихоньку я схожу с ума. А ведь прошло так мало времени... Считаные дни.
В тот вечер я была так наивна. Это праздничное небо вскружило мне голову. Это было такое яркое небо! И его глаза напротив моих. Я думала, что случилось чудо, о котором даже не смела мечтать.
Все шло так хорошо. Мои друзья, мои увлечения, Сай... Я давно запретила себе думать об этом человеке. И я справлялась. Зачем ему потребовалось все рушить?
И я не могу, не могу отказаться от этого. Он как наркотик. Мне кажется, что я гибну в его руках, в его холодных глазах. Но без него невыносимо, и я сама приветствую свою гибель. Я люблю своего убийцу и знаю, что у этой сказки счастливого конца не будет.

Сакура выронила тетрадь и опустилась на колени, уперевшись ладонями в пол. Ее бросило в жар. Все оказалось еще хуже, чем она могла бы представить, если б захотела. Но она не хотела. Однако... Она же не смогла отбросить тетрадь. Она не смогла пройти мимо возможности узнать что там, за кулисами отношений этих двоих. Только что теперь делать с тем, что ей открылось? Это был очень хороший вопрос.
За дверью послышались шаги, а затем приглушенный голос Ино:
— Сакура! Открой, пожалуйста! У меня поднос в руках!
Харуно спохватилась, быстро вскочила на ноги и поспешно спрятала тетрадь в стопку, откуда ранее ее извлекла. Казалось, все было на своих местах — никаких следов вторжения. Быстрым шагом Сакура подошла к двери и открыла ее для подруги. Обо всех проблемах она подумает потом, попозже. Может быть, по дороге домой, может быть, вечером в своей кровати. А сейчас... А сейчас она просто хотела побыть с Ино. В данный момент это было самым простым.

***

Когда Сакура вернулась домой, ее поразила странная картина. В коридоре громоздились большие дорожные сумки, мать металась в гостиной с утюгом в руках, на ходу стягивая бигуди. Отец, высокий худощавый человек с усталым лицом и глубокими морщинками вокруг глаз, с очередной сумкой спускался по лестнице.
— И что это у вас тут происходит? — удивленно спросила девушка.
Мать спешно прошагала на кухню, и оттуда донесся ее громкий голос:
— Сакура, позвонил твой дядя и сказал, что твою тетю отвезли в больницу рожать. Это преждевременные роды. Так что мы с папой поедем к ним в гости, чтобы помочь первое время. Тебе придется недельку пожить одной. Ох, я ведь не успела купить розовые распашонки... Обещали девочку.. Я в том магазине, что рядом с нами, видела замечательные и недорогие погремушки... Там еще такие скидки! Может быть, успеем забежать... А в понедельник должна быть распродажа в хозяйственном магазине на углу улицы... Так жаль ее пропускать... Я там присмотрела чудные полотенчики и набор кухонных ножей...
Отец, морщась от непрекращающейся болтовни жены, прошел в коридор, поставил сумку рядом с другими и вернулся в гостиную.
— Прости, дорогая! — он подошел к дочери и любовно заправил ей за ухо прядку волос. — Это так неожиданно. Но ты же понимаешь, — добавил он шепотом, — что с твоей мамой сложно что-то сделать. Она вбила себе в голову, что ее сестра, у которой уже есть один ребенок, не сумеет справиться с младенцем.
Сакура кивнула головой.
— Удачно тебе сдать экзамены. Веди себя хорошо и не возвращайся поздно. А когда мы приедем, я надеюсь, ты представишь, наконец, своего молодого человека, — отец улыбнулся, ласково потрепал Сакуру по щеке и направился в коридор.
— Береги себя, папа! — сказала девушка ему вслед. Сакура не любила расставаться с отцом. Но одиночество было ей только на пользу — слишком о многом надо было подумать, слишком многое решить.

XXX

— Нет,- вырвалось у нее само собой.
— Да,- твердо ответил он.
— Ты не можешь заставить меня,- слова прозвучали с какой-то тихой грустью, словно звук надтреснутого хрусталя.
— Могу. Но не стану. Ты должна сама решить. Я всего лишь предлагаю сделку.
Сакура опустилась рядом с ним на парапет и посмотрела в небо. Безбрежную синеву прочертил одинокий самолетик, оставляя за собой расходящуюся белоснежную полосу. Девушка, не отрывая взгляда, следила за его полетом:
— Каковы условия?
— Одна ночь. Ночь со мной, Сакура.
Знакомое сладкое чувство томления тихо заструилось в ее крови. Проклятое предательское чувство. Она постаралась подавить его.
— А что потом?
— Ничего. Как только ты придешь, я порву с Ино. Сразу.
Где-то в груди очень больно кольнуло. Он так легко говорил об этом. Разумеется, как же иначе? Саске получит лекарство для своей раненой гордости и с легкостью вычеркнет Ино, а потом и ее саму из своей жизни. Все исчезнет как растворяющаяся в небе белая полоса, как сон неверным утром. Подумав, Сакура спросила:
— А если я откажусь?
Саске посмотрел на нее тяжелым взглядом, и в его голосе прозвучала сталь:
— Однажды я уже посоветовал тебе смириться. Ты не послушалась. Платят за это другие.
Он увидел, как побледнели ее щеки, как нежная рука вцепилась в край парапета, так, что побелели костяшки пальцев, и продолжил:
— Если ты откажешься сейчас, Ино будет еще хуже. А мне придется придумать для тебя новое предложение. Которое не отклонишь. Хочешь этого?
Сакура уловила неприкрытую угрозу в его словах. Она знала, что он говорит правду. Остановить его мстительную натуру было невозможно.
— Сасори...
— Меня это не касается,- его упрямый рот сжался в жесткую линию.
— Он не узнает?
— Можешь думать что угодно, но это не мои методы.
Сакуры повернула голову и посмотрела на солнце. Она смотрела на ровный раскаленный шар до боли и потемнения в глазах, пока окружающий мир не стал чернеть и потихоньку исчезать. Чем дольше она молчала, тем сильнее у него начинало давить в висках.
— Хорошо. Я согласна.
Саске ощутил как медленно, пядь за пядью, напряжение покидает его тело. Он так долго ждал этих слов. Невероятно долго. Невыносимо долго. Он расслабился, и в этот момент ему отчаянно захотелось коснуться ее серьезного бледного лица, на котором сейчас особенно четко выделялись яркие губы. Словно свежая рана. Коснуться не грубо, а мягко, нежно. Он протянул руку, сам не ожидая, что не сможет сдержать этого порыва. Но Сакура уловила его движение и порывисто встала:
— Когда?
Его рука зависла в воздухе. Он сдержанно произнес:
— Завтра. Итачи не будет до четверга. Я знаю, твои родители тоже не в городе. Ты сможешь спокойно прийти.
Она молча направилась к двери. Саске посмотрел на ее тонкую гибкую фигуру, исчезающую в полумраке распахнутой двери, и резко провел рукой по своим черным волосам. Неожиданно он понял, что ему страшно. Он боялся, что однажды, такими же шагами она уйдет из его жизни. Он не мог этого допустить.

***
— Сакура, тебе не понравилось представление? Сегодня твой взгляд особенно задумчив, и, мне кажется, что тебя что-то тревожит, — руки Сасори лежали на руле автомобиля, плавно поворачивая его в разные стороны. В этих руках, словно вылепленных талантливым скульптором, сейчас была ее жизнь. Поэтому он не мог позволить себе быть невнимательным. Знакомая дорога чертила перед ним узоры — то прямая, как чужая вера, то извилистая, как его надежда. Он любил ночную дорогу, этот вырванный кусочек движущегося мира, четко ограниченный светом фар. Однако здесь, в Токио, огней было слишком много — от сливающихся в ряд придорожных фонарей, до высвеченных столпами света постмодернистских зданий. Ему захотелось уехать куда-то далеко, в тихий и спокойный город, немножко сонный, но похожий не на стоячее болото, а на медленно текущую речку. Уехать не одному. Сасори на короткое мгновение повернул голову, чтобы скользнуть взглядом глубоких глаз по лицу сидящей рядом девушки. Красивому, немного печальному, и беспредельно любимому. Любимому без всяких «но...».
— Знаешь... Экзамены... Тяжелая неделя, — ее голос звучал как тихая мелодия. — И спектакль мне показался грустным. Но я рада, что мне удалось побывать на твоем представлении и увидеть новый театр.
— Надеюсь, что в школе у тебя не будет завтра из-за этого проблем, — он мягко улыбнулся одним краешком губ, глядя на дорогу, но вновь не удержался и бросил взгляд на нее.
Сакура отрицательно покачала головой, безмолвно отвечая на его вопрос, и от этого движения челка упала ей на глаза. Девушка слегка выпятила нижнюю губу и дунула вверх, убирая с лица невесомую завесу. Сасори чуть сильнее сжал руки на руле и неожиданно съехал на обочину. Уже через мгновение она была в его объятиях. Он прижался к ее губам, как умирающий от жажды человек, как влюбленный вампир к дорогой жертве, как кающийся грешник к распятию, но практически тут же резко отстранился и буквально вцепился в мягкую кожу руля.
— Что с тобой сегодня? А говоришь, что я тревожна...— все также негромко спросила Сакура, когда они возобновили движение.
— Ты сама сказала — спектакль был грустным. Не обращай внимания. У тебя голова достаточно забита экзаменами, — он улыбнулся, но Сакура отчетливо различила грусть в его выразительных глазах, мерцающих тусклым светом от фар встречных машин и дорожных фонарей. Экзамены, спектакль... Они жонглировали одними и теми же словами, как бездарный клоун выцветшими мячиками — нелепо.
Тогда она стала болтать о какой-то чепухе и радостно смеяться. Пожалуй, чуть-чуть громче, чем следовало. Настроение Сасори катастрофически падало с каждой минутой, но он не хотел печалить ее этим, поэтому поддерживал видимость разговора, в действительности мало вникая в его суть.
Чуть позже они припарковались возле ее дома, Сакура легко поцеловала его в губы на прощание и уже приоткрыла дверь, когда он настойчиво удержал ее за руку, остановив движение. Она удивленно повернула голову и увидела его серьезное лицо:
— Сакура, если тебе есть что мне сказать, скажи это. Если тебя что-то беспокоит, волнует, скажи мне. Я все пойму и я все решу. Только не молчи.
Он, затаив дыхание, уловил момент колебания в ее глазах. Губы Сакуры приоткрылись, казалось, вот-вот она что-то скажет. Но секунда прошла, и девушка лишь ласково улыбнулась, потянувшись, снова поцеловала его в губы и вышла из автомобиля, оставив за собой глухой удар двери и звучащие в тишине слова:
— Все нормально. Мне пора. Увидимся в выходные.
Сакура практически уже подошла к двери, когда снова услышала за спиной его голос. Она обернулась. Сасори стоял возле автомобиля, и лицо его в темноте было плохо различимо.
— Сакура, давай уедем! От бабушки у меня остался дом в тихом городе. Он небольшой, но вокруг разбит прекрасный сад, и весной в нем цветет вишня. И недалеко лес с прозрачным озером. Там можно увидеть черных лебедей. Во время дождя слышно, как он тихо-тихо барабанит по крыше, словно нашептывая забытую легенду, а и из сада доносятся запахи влажной травы и цветов. Тебе там понравится. Хорошее место, чтобы вырастить счастливых детей. И еще... если ты не хочешь говорить, я никогда тебя ни о чем не спрошу... Просто, давай уедем.
У нее сжалось горло и стало горячо глазам. Уехать, забыть все, оставить в прошлом печали, страсти, снедающее беспокойство, обрести мир в душе, не видеть больше никогда... Никогда больше не видеть...

Сакура улыбнулась:
— Это звучит так красиво. Как будто прекрасная сказка, — она помолчала. — Но я еще не закончила школу. Давай поговорим об этом зимой. Спокойной ночи, Сасори.

И она вошла в дом.

***

Течение следующего дня было каким-то прерывистым — то время тянулось медленно, как незастывшая смола, то стремительно летело, будто запущенный в синее небо воланчик. Сакура чувствовала на себе его бесстрастный, но внимательный взгляд — чувствовала спиной, изгибом шеи, тонкими невидимыми волосками обнаженных рук, горящими щеками, трепетавшими ресницами. За весь день в школе Саске ни сказал ей ни слова. Только когда Сакура уже покидала класс, сдав экзаменатору свои листы, он нагнал ее в дверях и, незаметно для окружающих, приглушенным холодным голосом произнес на ухо:
— Вечером. Я жду.
И прошел дальше, с видом абсолютно постороннего человека.

Никто в классе, даже Наруто и Ино, не могли себе представить, что происходит между этими двумя людьми.

***
Она одела легкое хлопковое платье белого цвета и самого простого покроя, и повязала на голову широкую атласную ленту. Из зеркала на нее смотрела воплощенная невинность. Это вызвало на губах легкую саркастическую улыбку, которую тут же подхватило отражение.
Оставалось лишь прихватить сумочку, бросив туда мобильник и ключи, покинуть дом, оставив его в сонной тишине одиночества.
Идти было совсем недалеко — каких-нибудь пятнадцать минут. Она хорошо помнила дорогу. Казалось, что сможет пройти даже с закрытыми глазами.
Дорога к его дому.
«Я хочу быть с ним. Несмотря ни на что. Как бы он ни поступал, чтобы ни делал, я хочу быть с ним. На одну мысль о Сасори каждый день приходится тысяча мыслей о нем. Я готова выть от тоски по нему... Но я не хочу так... Я не хочу так. Не хочу быть для него просто предметом, вещью. Возможно, уехать зимой — это хорошая идея. Уехать и забыть. Ведь должна же я когда-нибудь забыть? Разве время не стирает все из наших жизней? Разве оно не вымывает постепенно любую боль, любое чувство?».
С небес, опустившихся ниже в свинцовом безмолвии, закапали тяжелые и холодные капли. Сначала редко, потом все чаще и чаще. Но Сакура не прибавляла шаг. Капли приятно падали и тонкими струйками стекали по ее разгоряченной коже. Когда она подошла к дому Саске, то уже порядком успела вымокнуть.
Он очень быстро открыл дверь, как всегда красивый до боли в сердце, с небрежно распахнутой на груди светлой рубашкой, особенно подчеркивающей черноту его волос и мрачную яркость глаз. Несколько секунд они оба молчали, и тишину нарушал лишь шум дождя и шелест листьев в деревьях.

— У тебя волосы на солнце отливают синим цветом, — неожиданно и очень серьезно сказала она. — И еще я не могу угадать, какие ты видишь сны.

давай проду.жутко интересно.

Держите))))и Спасибо что читаете и критикуете)))
4 глава
"Огонь и Лед!"
"Так уже 18:30, порасобириться",-рассуждала Сакура.Через 45 минут, эта привлекательная девушка уже стояла в прихожей и обувала кеды(Бета: А потому что мы в кедах, в кедах, конечно в кедах!!!) Для Сакуры одежда-не была проблемой, т.к. бабуля Цунаде позаботилась о её очень"маленьком" гардеробе. Сакура одела черного цвета джинсы-дудочки, оранжевую длинную майку и ярко- салатовую байку с завернутыми рукавами выше локтей.
(Автор:P.S. Sorry,не умею я одежду описывать...) "Прям уличная принцесса!"- думала Сакура,одевая черные кеды. Девушка бегом выбежала из дома, т.к. уже было 19:27. "Благо, что клуб находится возле моего дома"-думала Сакура , подбегая ко входу в клуб. Там её уже ждали Таюя и Темари. Прошло не больше 20 минут, как эта тройка ужу отжигала на танцполе. Но розоволосая девушка даже не подозревала, что за ней, вот уже 10 минут наблюдает пара (Автор:Вы думаете за ней наблюдают черные глаза??? Неее...)голубых глаз. "Она, или не она?" думал блондин, опустошая рюмку саке. И вот этот голубоглазый парень идет к девушке с розовыми волосами, которая вовсю зажигает в центре клуба.
-Ну, привет Саку,давно не
виделись!!!-пратораторил тот самый голубоглазый.
-Наруто! -Сакура обняла блондинчика.-Ты не капельки не изменился!!!
-И ты тоже. А как ты оказалась
в Токио?-весело сказал Наруто.
-Долгая история,-без
интузиазма ответила Сакура. Неожиданно у Наруто зазвонил телефон.Ответив на звонок, из которого зеленоглазая услышала:"Сейчас буду!", блондин, извинившись, пообещав еще встретиться, ушел вглубь танцующих людей.
-Незнала, что ты знакома с одним из "Самураев"!- Удивленно, сказала Тем.
-Наруто "Самурай"?-спросила Сакура.   
-Да! Наруто Узумаки, 2-ой лучший танцор в команде "Самураи"...-весело, не без интузиазма ответила Таюя.
-Хм...интересно...а кто лучше Наруто?-удивилась розоволосая.
Но их разговор прервал голос
ди-джея:
-Ну кто сегодня решится сразиться с трехкратными чемпионами, командой "Самураи"? Что нету смелых? Тогда вместо этого "Самураи" покажут мастер-класс!!
Заиграла уличная музыка...
"Блин, знакомая песня...Ну же, Сакура, вспоминай...точно...это Get Cool- Shawty Got Moves..(Автор:песня супер!)"-вот какие мысли были в голове зеленоглазой девушки, стоящей ближе всех...
Уже на пустом танцполе, появилась команда "Самураи"...
"А вот и Наруто!Ого-о-о...ничего себе, что он вытворяет!!! Похоже он не перестал заниматься уличными, после того как уехал..."- Эти мысли принадлежали Сакуре, которая наблюдает за голубоглазым парнем.
Хорошее не может длится вечно, вот уже песня закончилась...Танцевали они, мягко говоря, отпадно(Бета:Ну, что сказать трехкратные чемпионы!!!) Как только танцпол опять наполнился обячными людьми, Сакура решила подойти к Наруто и его компании. Девушка быстро отыскала глазами блондинистую голову и ринулась туда.
POV Сакура
Подойдя к "Самураям" я обратила внимание, что Наруто обнимает...Хинату?!
-Всем привет!Хината не знала, что ты девушка Наруто!
Хината покраснела, а Наруто еще крепче обнял её.
-О Сакура , ты знакома с Хинатой?-удивился блондин.
Зеленоглазая кивнула, а затем задала ,интересующий её, вопрос:
-Наруто, мне тут сказали, что ты 2-ой лучший танцор в этой команде...Судя по тому, что ты там вытворял я даже не знаю кто может быть лучше!
Наруто немного покраснел, но не успел он нечего ответить , как его перебил брюнет с глазами цвета глубокой ночи:
-А ты сомневаешься в способностях лучшего в этой команде? Может проверим?
-Саске, может не надо? Она ничего плохого не имела ввиду,- пытался успокоить нас голубоглазый.
-Наруто, не лезь!-в один голос крикнули Саске и я.
Я разозлилась не на шутку (Бета:Всё пора сматывать удочки!), а брюнет хотел отстоять титул лучшего в своей команде.
-Ну давай, проверим на что ты способна!-снимая мастерку, сказал Саске.
-Поверь, на многое,-отдавая байку Хинате, ответила я.
Конец POV Сакура
Завершил этот диалог ди-джей:
-О похоже сейчас будет зажигательный батл, между Саске Учихой-лучшим из лучших в команде "Самураи", и обворожительной девушкой с розовыми волосами! Ну, что ж начнем!
Во всех колонках начала играть музыка...
На протяжении всей песни Сакура не уступала Саске, а даже наооборот превосходила его.
Они бились как огонь и лед, отдавая все силы в этот танец. Вы знаете, что происходит когда бьются огонь и лед?Лед начинает таять... Вот только кто- огонь, а кто-лед?
На последних секундах, Сакура сделала неожиданное для всех в этом клубе(Автор: Думаете она сделала тройное сальто с двойным переворотом? Неее...гораздо интереснее...)
Сакура подошла к Саске, запрыгнув на него, обвив его бедра ногами, поцеловала. Саске, неожиданно для себя да и вообще для всех начал отвечать на поцелуй. Руки Сакуры сами запутались в его черных волосах.
Последние секунды....
Четыре...три...два...один...музыка закончилась. В клубе на несколько мгновений повисла полная тишина. Но эту тишину прервал вердикт ди-джея:
-Ну Учиха ты дал, проиграть девчонке! Я определенно отмечу этот день в календаре!
Сакура, которая уже одевала свою байку, улыбалась. Все, кто были в клубе, отходили от шока, а некоторые, большинство женская часть от возмущения.
"Проиграл девчонке!"-вертелось у Учихи в голове, когда он подходил к своей команде. Саске глазами искал победителя, но не найдя, он с таким же спокойным лицом сел на высокий стул, возле барной стойки. Заказав себе сильный алкогольный напиток-саке,Саске погрузился в свои мысли. В голове он прокручивал весь батл, злясь на себя, что ему весьма понравился конец. Зеленоглазая, которая уже благополучно смылась со своими из клуба, шли по направлению к дому Сакуры.
-Сакура, неожидала от тебя ТАКОГО!-с восторгом сказала Таюя.
-А, что кроме меня его никто не побеждал?-удивилась розоволосая девушка.
-Ты ведь слушала, что он лучший из лучших, и я не только про это!
-Хм...интересно,-все, что могла сказать зеленоглазая ,но потом добавила:
-Ладно, девчонки, завтра увидимся.
Сакура легла спать, не зная, что завтра будет интересный денек...

Приняла к сведению ваши замечания и вот что получилось)))
Ну вот может завтра будет 5 глава)))бета просто отпуск взяла вот проды долго не было...
Жду проду к Школа Шиноби...

на это фф заморожен(((((((((( но думаю будит продка)

все фанфы просто супер              

дайте проду к рябь.

Застряли в лифте
глава 2
«У него эрекция!» Вот первое, что отметила она, оправившись от потрясения. Вторая мысль продублировала первую. Третья же сформироваться не успела, так как его пальцы сжали в темноте ее предплечья, и у нее помутился разум. К ее колоссальному разочарованию, он отстранился, она расхныкалась в припадке фрустрации.
– Вам больно? Ради Бога, простите! Надеюсь, теперь вам уже лучше? – пророкотал он из мрака.
От звука его голоса щечки Харуно порозовели
– Да, значительно лучше, – томно ответила она.
– Вас не пугает темнота?
– Нет, хотя довольно-таки странно, что вырубился свет…
Загадочным образом, определив местонахождение ее локтя, Саске стиснул его пальцами и строго сказал:
– Ключи!
Но она продолжала вздрагивать всем телом, отчаянно пытаясь подавить рвущийся наружу сладострастный стон.
– Дайте мне ключи! – нетерпеливо повторил он. – Я попытаюсь оживить этот проклятый лифт.
У Сакуры заломило в висках от досады, она едва не заскрежетала зубами. Да как он смеет думать о столь тривиальных вещах, когда она почти созрела, чтобы отдаться ему! Неужели он так устал от ее присутствия, что торопится побыстрее от нее избавиться? Пошарив рукой в сумочке, она нащупала связку и положила ее ему на ладонь. Его рука даже не вспотела, что свидетельствовало о его поразительном хладнокровии.
– Отступите в угол! – приказал он ей, сжав ключи в кулаке.
– Зачем? – чуть слышно спросила она, теряясь в догадках относительно его намерений.
– Отойдите же, ради Бога, от панели управления, вы мне мешаете! – с легкой досадой пробурчал Учиха и, оттеснив ее плечом, стал ощупывать кнопки и тыкать в замочные щелки ключом. Дверь приоткрылась, но кабина так и не пришла в движение. Саске разочарованно хмыкнул: – Дохлый номер! Очевидно, ток отключен во всем здании до утра. Вот, заберите свои ключи! – Он сунул связку ей в дрожащую руку, и она в сердцах воскликнула:
– Оказывается, вы наделены даром ,видеть все в темноте!
– Мне это уже говорили, – серьезно сказал Учиха . – Располагайтесь поудобнее на полу и постарайтесь расслабиться, нам придется проторчать здесь всю ночь.
От этого двусмысленного предложения ноги у Сакуры стали ватными, а сердце затрепетало в предчувствии бурного секса. Она снова напомнила себе о батарейках для вибратора и стиснула бедрами подол. Саске сел, о чем она догадалась по характерному шуршанию ткани его костюма, и ей пришлось последовать его примеру.
Какое-то время, показавшееся ей вечностью, они оба молчали. Сакура шевелила извилинами, прикидывая, как ей лучше втянуть в разговор этого миллионера, интеллектуала и красавца. Нет, вернее, супермагната, гиганта мысли и героя секса. Так и не придумав ничего оригинального, она выпалила:
– Я заказала на завтра в ресторане столик для вас и Дианы!
– А как долго вы уже… – почти одновременно с ней произнес он и осекся.
Сакура хихикнула. В кабине воцарилась томительная тишина.
– Вы хотели меня о чем-то спросить? – первой нарушила ее Сакура, плотнее сдвинув колени.
– Это ерунда, говорите сначала вы! – сказал он осевшим вдруг голосом.
– Я лишь собиралась вам сказать, что завтра в полдень мисс Джейнс будет ожидать вас в ресторане «Рояль»! – оттараторила она и прикрыла рот ладошкой.
– Ага! – воскликнул он и умолк, будто бы провалившись в черную дыру.
Но даже этих изданных им звуков хватило, чтобы Сакура впала в полуобморочное состояние. Шумно вздохнув, она мечтательно улыбнулась, представив, какое блаженство она испытает от звука его голоса и даже нечленораздельного мычания. Но из кромешного мрака слышалось только сдержанное покашливание. Что же могло оно означать? Неужели презрение к ее гнусавому американскому акценту? В Оксфордском университете она, конечно, не училась, но курсы машинописи окончила с отличием и полагала, что по-английски говорит достаточно сносно…
– Как долго вы работаете у мисс Джейнс? – наконец спросил Саске, прочистив горло.
– Ах, так вот вы о чем! – с облегчением воскликнула Харуно. – Откровенно говоря, всего лишь второй месяц, по временному договору с машинописным бюро. Но за это время у меня накопилось уже столько переработанных часов, что впору брать отпуск!
Сакура снова хихикнула.
– А как много еще нам предстоит сделать! – задумчиво изрек ее невидимый собеседник и снова замолчал.
Мрак в кабинете лифта словно бы сгустился, но страшнее Сакуре от этого не стало, напротив, она даже чуточку осмелела. Это показалось ей добрым предзнаменованием, поскольку ей надоело страдать от своей нерешительности. После развода она упорно пыталась искоренить в себе внутреннюю скованность. И сейчас, ощутив признаки воскресения своего самоуважения, она решила развить успех и пойти на молчаливого англичанина в психическую атаку, уже хотя бы потому, что его голос ласкал ей слух. Судорожно вздохнув, она спросила как можно отчетливее:
– И давно вы знаете Диану? То есть мисс Джейнс, естественно!
– Время от времени наши дороги пересекаются уже на протяжении нескольких лет, – уклончиво ответил он.
И вновь в кабине возникло молчание.
– Однако странно, что не включился автономный генератор! – задумчиво произнесла Сакура. – Правда, нашу контору пока еще не открыли официально, но разве это как-то может повлиять на режим работы аварийного энергоснабжения?
Озадаченный ее вопросом, Саске хмыкнул, однако ответить не соизволил. Это переполнило чашу ее терпения.
– Послушайте! – воскликнула она и захлопнула рот, испугавшись звука собственного голоса и своей чрезмерной дерзости. Вот, оказывается, насколько запущена ее боязнь закрытых помещений! Разумеется, спровоцировал ее обострение проклятый англичанин, затаившийся, как сыч, в темноте. Ведь поддержи он их разговор, ее фрустрация не стала бы настолько мучительной. Однако зацикливаться на своих недостатках Сакура не собиралась и решила последовать совету Дианы: высказать этому снобу все, что накипело у нее в душе, с напористостью и убедительностью, соответствующими ее новому социальному статусу. Иначе не видать ей успеха как своих ушей.
– Послушайте, мистер Учиха ! – повторила она. – Разумеется, я вам не ровня, но раз уж нас свела здесь судьба, то почему бы нам и не поболтать о том, о сем для времяпрепровождения? То есть я хочу сказать, что больше нам в этой душной и темной кабине все равно заняться нечем!
Но как только она закончила свою тираду, между ней и Саске словно бы заискрилась электрическая дуга.
– А вот я по собственному опыту знаю, что заняться здесь, помимо болтовни, можно очень многими прелюбопытными вещами. Надо только решиться на это! – с поразительным пылом воскликнул он. – Вы уж поверьте мне, помехой темнота в этом нам не станет.
– Это уж точно! – ляпнула Харуно и, спохватившись, прикусила язычок: откровенничать с потенциальным инвестором фирмы мисс Джейнс– дело рискованное, можно и Диане навредить, и своего места лишиться. Но мысль эта посетила ее слишком поздно. Мистер Учиха вздохнул и многозначительно сказал:
– Так-так!
У Сакуры свело от страха живот: вот сейчас он язвительно скажет ей, что позаботится о том, чтобы завтра утром ее с треском выгнали из этой компании. Боже, ну кто тянул ее за язык?
– Оказывается, у тихой кошечки тоже есть острые коготки! – выдержав паузу, сказал Учиха.
– У кошечки? – В голове у Харуно произошло короткое замыкание. – А у пантеры – зубы и клыки!
И хотя после такой неслыханной дерзости душа у нее ушла в пятки, ее губы, тем не менее, вытянулись в улыбке: прогресс в ее борьбе за восстановление веры в себя был очевиден. И будь она так же смела в пору своего замужества, наверняка не оказалась бы теперь в столь нелепом положении.
– Нечто в этом роде мне говорили и раньше, – с плохо скрываемым удовлетворением промолвил Саске. – Но вы первая выразились так красочно. Теперь я понимаю, почему Диана оказывает вам особое доверие…
– Доверие? – живо переспросила Сакура, совершенно позабыв о благоразумии. – Но ведь я работаю у нее без году неделю, и она даже не побеседовала со мной, подписывая контракт. Поэтому судить о степени ее доверия ко мне я не берусь.
– Вы сомневаетесь, что представляете существенную ценность для ее компании? – вкрадчиво спросил Саске.
– Не пытайтесь сбить меня с толку, этого я не говорила! – парировала Сакура, борясь с желанием предложить ему закончить их словесную дуэль и заняться чем-то более приятным. В конце концов, рот дан человеку не только для того, чтобы говорить им колкости. И господин Женоненавистник легко мог в этом убедиться, если бы только захотел. Ведь она уже совершенно разомлела от звука его голоса. И, конечно же, от его воображаемого тела. И все же продолжать терпеть его оскорбительные намеки она больше не собиралась.
– Могу сказать с полной ответственностью, – облизнув пересохшие губы, заявила Сакура, – что напряженный рабочий график меня не пугает. И я надеюсь, что мисс Джейнс оценит мою преданность порученному мне делу. Но доверие – это понятие совершенно другого порядка.
– В этом вы абсолютно правы! – согласился с ней Саске. – Но Диана никогда не совершает необдуманных поступков. Особенно при подборе персонала в свою фирму, даже на временную работу. Сдается мне, что ей известно о вас гораздо больше, чем вы полагаете. И она возлагает на вас особые надежды.
Такое предположение, равно как и то, что он произнес подряд несколько фраз, окончательно обескуражило Сакуру. Получалось, что ей так и не удалось убедительно сыграть роль квалифицированной и надежной сотрудницы. Более того, она до сих пор не сумела избавиться от ощущения собственной вины за развод с Саем, хотя и понимала, что корить себя за это глупо, особенно теперь, когда люди вокруг разводятся по самым нелепым причинам, не испытывая никаких угрызений совести. Какая же она, однако, закрепощенная! Нужно продолжать бороться со своими комплексами и предубеждениями, стараться жить в духе новых веяний и вообще постоянно самосовершенствоваться! Как Диана…
Харуно вздохнула, утомленная несвоевременными мыслями, и осторожно спросила:
– Она вам что-нибудь обо мне говорила? Впрочем, какую глупость я сморозила! Будто бы вам не, о чем было больше поговорить, кроме как обо мне! – Сакура сдавленно хихикнула.
– Мы обсуждали самые разные вопросы, – ответил со свойственной ему загадочностью Саске. – А какого рода сведения о себе вы предпочли бы от нее утаить?
Сакура приуныла. Уж лучше бы он сразу ее изнасиловал, чем битых полчаса выпытывал у нее заветные секреты!
– Мне, в общем-то, даже нечего от нее скрывать, – наконец промолвила осевшим голосом она. – Вряд ли какие-то факты моей биографии имеют для нее особое значение. Вот разве что… – Сакура осеклась, охваченная внезапным приступом вины и стыда за все, что хоть как-то было связано с ее неудавшейся семейной жизнью.
– Продолжайте! – тихо сказал Учиха.
Сакура напряглась, изо всех сил пытаясь устоять перед соблазном выговориться и наконец-то облегчить свою истерзанную душу. Правда, она сама спровоцировала его на откровенный разговор, и он, пусть и не очень охотно, все-таки пошел ей навстречу. Правда, о самом себе он почему-то не распространялся… Но какое это в конце-то концов имеет значение! Главное, что он ею заинтересовался. Жаль только, что в темноте нельзя разглядеть его лица и догадаться, насколько глубок и искренен его интерес к ее личным проблемам. А по той интонации, с которой он задавал ей вопросы, понять было ничего невозможно, голос его звучал тихо, ровно и совершенно бесцветно. К ее удивлению, Саске опять спросил:
– Так что же именно вам бы хотелось утаить от Дианы?
Терпение Сакуры лопнуло, и она выпалила на одном дыхании:
– Да хотя бы то, что полтора года назад вся моя налаженная супружеская жизнь полетела кувырком, едва лишь я, вернувшись домой, застала в столовой своего муженька наедине с девицей, присматривавшей за нашей собачкой. То, чем они занимались, расположившись прямо на обеденном столе, трудно описать словами. Скажу только, что бедный песик забился с перепугу в чулан и страшно выл там и лаял…
– Какой конфуз! – воскликнул Учиха. – Я вам сочувствую.
Харуно истерически расхохоталась:
– Как, однако, метко вы оценили ту нелепую ситуацию! Да, такой пассаж действительно поверг меня поначалу в ступор! Должна признаться, что потом мне стало дьявольски обидно и досадно. А теперь мне почему-то смешно.
Но Учиха вовсе не собирался смеяться вместе с ней. Напротив, он очень серьезно произнес:
– Насколько я понимаю, именно после того происшествия у вас и возникло ощущение своей неполноценности?
– Вы не вправе ставить мне это в упрек! – воскликнула Сакура, задетая за живое его вопросом.
– Я только хотел обратить ваше внимание на то, что своими поступками ваш бывший муж наглядно продемонстрировал, как он сам относился к вам и к своему супружескому долгу.
Это был оригинальный взгляд на ситуацию, и он ей понравился. Не отдавая себе отчета в том, какую чушь она несет, Сакура спросила:
– А вы были женаты?
– Нет, – немедленно последовал лаконичный ответ.
Сделай Харуно после этого паузу и задайся вопросом, стоит ли ей продолжать совать свой нос в личную жизнь Саске Учихе, она бы наверняка опомнилась и прекратила этот допрос. Но духота и темнота в кабине лифта так подействовали на нее, что она допустила еще одну бестактность, спросив у него без обиняков:
– А вам доводилось заставать женщину, которая хоть что-то значила для вас, в объятиях другого мужчины?
После непродолжительного молчания Саске ответил:
– Нет.
Сложив руки на груди, она воскликнула, едва сдерживая смех:
– Тогда вы не можете судить, каково было мне лицезреть подобную сцену! Впрочем, вам и незачем над этим задумываться, ведь для таких, как вы, женщины настолько легкодоступны, что их можно менять даже чаще, чем галстуки.
– Весьма категоричное суждение! – заметил он.
– Но ведь справедливое? – парировала она.
– Пожалуй, – пробурчал Саске.
– Ага! – удовлетворенно воскликнула Сакура. – Вот потому-то я и не верю, что люди вроде вас или Дианы способны сострадать тем, кто обделен большими возможностями. И не только материальными, но умственными или физическими. Вы, сильные мира сего, настолько уверены в себе и своих способностях, что не желаете даже задуматься, каково приходится человеку, потерявшему веру в себя. Возможно, когда-то вы и могли им сопереживать, но это было так давно, что вы уже забыли, что это такое.
Саске промолчал, и она не преминула воспользоваться этим, чтобы разразиться очередной дерзкой тирадой, хотя внутренний голос и твердил ей, что пора прекратить нести белиберду, пока не поздно.
– Вы только не подумайте, что я была мягкотелым, бесхребетным существом, которое боготворит своего мужа и старается ему во всем угодить. До поры до времени я была нормальной, самостоятельной женщиной и не обращала внимания на его придирки и замечания. Но постепенно его высокомерные упреки и язвительные насмешки в мой адрес настолько глубоко проели мне мозги, что я стала терять веру в себя. И, только окончательно порвав с ним, я поняла, как ловко он заронил во мне сомнения в своей правоте, как искусно подорвал мою уверенность в своей полноценности, как тонко опутал узами колебаний мою волю. Но прозрение, снизошедшее на меня, не повлекло за собой мгновенной метаморфозы моей сущности. Человеку требуется продолжительное время, чтобы восстановить свои пошатнувшиеся силы и почувствовать себя полноценной личностью. Процесс оздоровления психики протекает весьма болезненно и сопровождается множеством разнообразных переживаний, главное из которых – это постоянное самобичевание, сознание вины в том, что ты позволила какому-то ублюдку проделать с тобой такой отвратительный номер. И, конечно же, чувство стыда за собственную глупость.
Сакура перевела дух, тряхнула головой и рассмеялась.
– Очевидно, я до сих пор еще во власти своих застарелых комплексов. Короче говоря, я хочу сказать, что не так-то просто смириться с тем, что тебя променяли на молоденькую белобрысую грудастую сучку с ненасытным передком и неуемным темпераментом. Конечно, поступив со мной так низко, Сай показал, что он гнусная гнида. Но при этом он умудрился поколебать и мою убежденность в его безусловной вине! Этот мерзавец имел наглость заявить, что он был вынужден это сделать! Да, представьте себе, именно так он и выразился, со свойственной ему рассудительностью объясняя мне, почему он занялся сексом с этой девицей на нашем семейном обеденном столе. Дескать, его толкнула на это моя неспособность удовлетворить его замысловатые сексуальные потребности. Он обозвал меня «сексуально ограниченной особой», спровоцировавшей его на поиски утешения в объятиях «девушки без комплексов», а проще говоря, бесстыдной стервы, которой ничего не стоит воспользоваться свечкой для мастурбации или появиться на публике полуобнаженной. О прочих ее вольностях мне противно даже упоминать…
Сакура задохнулась от праведного негодования и закрыла рот. Последовавшей за этим паузы было достаточно, чтобы она смекнула, что зашла чересчур далеко в своем душеизлиянии, и содрогнулась.
– А вам не приходило в голову, что он просто-напросто пытался переложить свою вину на вас? – вдруг нарушил тишину Саске. – Это опробованный и весьма эффективный способ самозащиты, но действует он лишь при условии, что противная сторона позволяет нападающему бить себя по уязвимым местам, вместо того чтобы активно обороняться.
Обескураженная такой постановкой вопроса,Сакура промямлила:
– Все мы не совершенны, у каждого из нас есть свои недостатки.
– Это так, однако же, он почему-то не захотел помочь вам от них избавиться, а предпочел избрать иной способ решения своих проблем, удобный и легкий. Я бы сказал, что не вы, Сакура, а ваш бывший муж – ограниченный субъект, не способный ни понять, ни удовлетворить ваши потребности.
Харуно улыбнулась:
– Я не рассматривала эту проблему в таком ракурсе, но чувствую, что толика истины в вашем суждении имеется.
Саске снова замолчал. Сакура вздохнула и прислонилась к обитой орехом стенке, размышляя над его словами. После развода она ходила к сексологу, но вскоре перестала его посещать, потому, что не поняла ровным счетом ничего из того, что он ей советовал. Если бы врач сумел объяснить ей тогда все так же просто и понятно, она бы наверняка продолжала пользоваться его услугами.
– Мне кажется, что вы себя недооцениваете, – сказал Саске.
Сакура вздрогнула.
– Я это знаю, – честно призналась она. – Однако продолжаю наступать нате же грабли, совершая порой самоуничижительные поступки. И все по той же причине, которую я уже упомянула, – не могу быстро выкарабкаться из той помойной ямы, в которую когда-то позволила себя столкнуть. Да, чуть не забыла рассказать вам главный прикол! Сай долго не соглашался на развод! Он был уверен, что я пойму его поступок правильно и даже обрадуюсь тому, что он так удачно решил свои проблемы и больше не станет принуждать меня исполнять его гадкие прихоти. Короче говоря, он пытался мне внушить, что трахал эту Ину на нашем обеденном столе и еще бог знает, где исключительно ради меня. Какова наглость! – Сакура перевела дух и добавила: – Но пожалуй, самое удивительное в этой истории то, что я минут пять размышляла, выслушав его тогда, нет ли в этих доводах рационального зерна. Как, однако, все это грустно!
– Я с вами не согласен, – возразил ей Учиха. – Ведь вы не сдались после того случая, продолжали бороться за свое место под солнцем и после развода. Следовательно, печальной эту историю назвать нельзя.
Харуно даже опешила, озадаченная как самой постановкой вопроса, так и явно заинтересованным тоном Саске. Какое ему, казалось бы, дело до ее личных проблем? Ведь он еще не вложил в нее ни цента!
– Но как вы можете судить обо мне, если вы меня совсем не знаете? – спросила она.
– Отчего же? Я вижу, что вы не пали духом, разведясь со своим мужем, остались целеустремленной, энергичной и привлекательной женщиной.
– Ага! Вот вы и сели на своего любимого конька!
– А вы весьма проницательны, – сказал Саске с одобрением. – Другая бы на вашем месте либо впала в ипохондрию, либо свихнулась. А вы не пали духом и продолжаете трудиться.
Сакура с легкой грустью улыбнулась, поборов желание заметить, что хорошо было бы решить еще и личные вопросы, на которые у нее пока не оставалось времени. С таким режимом работы, как теперь, вряд ли что-либо у нее изменится в этом плане и в обозримом будущем, ведь Диана подчеркнула, прежде чем назначить ее своей личной помощницей, что существенного облегчения ей не обещает. Разумеется, она готова была терпеть и дальше, раз этого требовали сложившиеся обстоятельства, и никто был не вправе осуждать ее за это. Но все чаще, главным образом по ночам, Сакура задавалась вопросом: правильно ли она поступает, отказывая себе почти во всем? Делиться своими сомнениями она, естественно, ни с кем не собиралась, во всяком случае, с мистером Учихрй. А потому была поражена, внезапно услышав такие слова, сорвавшиеся у нее с языка:
– Честно говоря, карьера меня никогда особенно не волновала. Главным образом я обеспокоена проблемами иного, так сказать, личного, свойства…
И какого дьявола она опять понесла ахинею?
Сдержав тяжелый вздох,. Разговор снова надолго заглох, казалось, кто-то невидимый накрыл их плотным черным покрывалом Сакура в очередной раз пожалела, что опять не удержала язык за зубами. Впрочем, с улыбкой мысленно отметила она, виной всему фрустрация, всегда провоцирующая у нее речи недержание. Научится ли она когда-нибудь придерживаться правила золотой середины?
Внезапно ей стало зябко, она поежилась и потерла плечи ладонями. Спертый воздух кабины словно бы наэлектризовался, пронизанный таинственной энергией, исходящей от скрытого темнотой источника. Сакуре даже почудилось, что из плотного мрака кто-то сверлит ее своим плотоядным взглядом и хищно скалит зубы. Она вяло улыбнулась, отгоняя прочь свою очередную фантазию, и с легким сожалением подумала, что так и не реализовала до сих пор своей розовой мечты. А ведь если бы ей это удалось, развила свою мысль она, то нерешительности у нее наверняка тотчас же поубавилось.
Кто-то коснулся ботинком ее ноги. Испуганно вздрогнув, она слегка отодвинулась и только, потом смекнула, что это Саске. Он опять дотронулся до нее, явно умышленно, и вкрадчиво спросил:
– А вам бы не хотелось поделиться со мной?
– Чем? – сдавленно спросила Сакура, холодея от жуткой догадки. – Что вы имеете в виду?
– Ваши сокровенные желания… Вы сказали, что ощущаете некую скованность…
– Вы, наверное, меня неправильно поняли! – пылко возразила Харуно. – Это мой бывший муж утверждал, что я сексуально закрепощена, сама же я так никогда не думала… Честно говоря, сейчас я даже не помню, что именно думала об этом тогда…
– Но я, же не предлагаю вам рассказать мне о сексуальных прихотях вашего бывшего супруга! Поделитесь со мной своими собственными фривольными фантазиями, теми, осуществить которые вам так и не удалось.
У Сакуры отвисла челюсть. Нет, этого не может быть! Как ему удается проникать в ее мысли? И почему она не возмущена его высокомерной уверенностью в том, что он способен разрешить все ее проблемы? И вообще, к чему он клонит? Уж не хочет ли он предложить ей свои услуги? Она едва не разразилась истерическим смехом, но вовремя захлопнула рот. Интуиция подсказывала ей, что Саске вправе чувствовать себя кудесником, потому что обладает колоссальной потенцией. На лице Сакуры расцвела самодовольная улыбка: она почувствовала, что окружающая атмосфера интенсивно впитывает в себя все ее комплексы, словно бы помогая ей быстрее раскрепоститься.
– Вам ведь хотелось поболтать! Вот и откройтесь мне, Сакура Харуно! Поведайте мне свои заветные желания. А потом я скажу вам, стоят ли они того, чтобы пытаться их реализовать.
– Я… – пискнула Сакура и закрыла рот, потому что внезапно окружающий мрак наэлектризовался так, что у нее зазвенело в ушах.

так как бы или не был?