Название:Псы с Городских Окраин
Бета:многоуважаемая taiin
Жанр:Adventure, Angst, AU, Darkfic, Romance, ООС
Персонажи/пары: Саске/Сакура
Рейтинг:R
Предупреждения: размещения только с разрешения автора
Дисклеймеры: герои пренадлежат Масаши Кашимото
Содержание:А если бы все было по-другому? Если бы полюбившиеся нам герои жили намного позже?
Город - богатство, спокойствие. Окраины - нищета и смерть.
Он не умеет любить, прощать и заботиться. Она отдает свою жизнь на заклание. Что может быть между ними общего?
Статус: в процессе
От автора:Плод больного воображения и философских терзаний
Псы с Городских Окраин (Глава 1 - Когда два мира сталкиваются)
На улице было не холодно и не жарко. Около двадцати тепла. Город жил своей жизнью. Ах, да, вы, наверное, не в курсе, что за Город и какие дела творятся в нем.
Позволю себе Вам немного рассказать.
Несколько десятков лет, может двенадцать, а может и пятнадцать, назад существовал мир шиноби, разделенный на страны и Скрытые Деревни, которые все время воевали, пережив на своем веку Три Великие Войны Шиноби, унесшие жизни сотен и сотен ниндзя. Но наступила пора мира, когда страны и деревни начали договариваться между собой, а не бросаться с оголенной катаной на бывшего врага. И все, казалось, было бы хорошо, если бы не нашлись те, кого такое положение вещей не устраивало.
Разбросанные по всему свету хвостатые демоны стали их целью. Нет, скорее, они стали способом достичь цели – мирового господства. Таким образом, началась Четвертая Война. Опять смерти, опять боль потерь, опять слезы матерей, дочерей, сестер и жен.
Цель была достигнута. Итог достаточно прост: мир, что стал таким привычным для нас, был разрушен, стерт с лица Земли.
Новая власть решила, прежде всего, избавиться от тех, кто в будущем сможет посягнуть на непререкаемость их господства. Этими «героями» стали все люди, умеющие управлять чакрой и пользоваться техниками, то есть ниндзя. Через несколько лет даже слово «шиноби» оказалось под запретом.
На смену кунаям и сюрикенам пришли автоматы и пистолеты, а Скрытые Деревни канули в Лету. На их месте возник Город и Окраины. В Городе жили благонадежные и верные своему Правителю Граждане, а на Окраинах – смутьяны, бедняки и разного рода «шваль». Люди научились жить по новым правилам, пусть отдав на заклание своих «одаренных» сыновей и дочерей. Но, как и любой порядок, власть Правителя требовала жертв, пусть даже самых страшных и кровавых.
Так вот, о чем это я?
Ах, да… на улице было привычно тепло. До тошнотворности въелось это «привычно» в сознание людей. Граждане сновали по Городу в своих бренных мыслях, абсолютно не замечая стоящего под деревом черноволосого юношу лет девятнадцати от роду, лицо которого ничего не выражало, но глаза с раздражением высматривали кого-то в начале улицы.
Эмблема, нарисованная на рубашке этого парня, вызвала бы смесь неподдельного ужаса и почтения в глазах обычного человека: некое подобие веера, исполненное в красно-белых тонах. Знак клана Учих – одного из самых близких к Правителю. Теперь их осталось всего двое – Учиха Саске и Учиха Итачи. Родные братья, однако, не все было так просто в отношениях между ними.
Лет двенадцать назад почти весь клан был уничтожен. Уничтожен самым перспективным и подающим надежды отпрыском – Итачи. Причины данной мясорубки никто так и не мог назвать. В живых остался только его младший брат, который, к слову, и стоял сейчас под деревом. Самого старшего из оставшихся Учих так и не смогли схватить. Некоторые говорят, что его видели пару раз на Окраинах, но информация так и не подтвердилась.
С тех самых пор Саске стал Приближенным. Хотя это было мало кому известно, а точнее, никому из простых обывателей.
- Ах, Саске-сан, вы уже здесь? А я думал, что опоздаете, как всегда, – перед Учихой появился молодой человек, скорее всего, ровесник.
Черные, как гуталин, глаза окинули раздраженным взглядом подкравшегося светловолосого паренька, что заискивающе улыбался, обнажая до жути острые «акульи» зубы.
- Не твое дело, Пес. Ты меня отвлек от важных дел только для того, чтобы «осчастливить» своим видом? – голос был холоден и ничего не выражал, ну, разве только презрение.
Паренек не расстроился от такого обращения и продолжал улыбаться, только улыбка стала больше похожа на оскал.
- Да ладно Вам, господин Учиха! То, что я родился на Окраинах, ещё ничего не значит. Тем более, Псы уже не признают меня за «своего». К тому же, я знаю про Ваши «важные» дела: просидеть весь вечер в баре, а потом уединиться какой-нибудь красоткой в гостинице. Нельзя же Приближенному так бездарно тратить свое время!
Сильные пальцы мгновенно оказались на шее незадачливого «советчика», сжимая её почти до хруста шейных позвонков.
- Заткнись, ублюдок! Или я тебя, как куренка, прихлопну – тихо и беззвучно, – красивое лицо на миг исказилось гримасой ненависти, заставляя и без того еле дышавшего блондина побледнеть.
Удостоверившись, что подобных реплик больше не будет, брюнет разжал пальцы, давая полумертвому парню шанс продолжить свое существование.
Блондин упал перед Учихой на колени и судорожно вдыхал воздух, казавшийся теперь таким вкусным и желанным, попутно проверяя рукой целостность кожных покровов и костей.
- Простите, Саске-сан, такое больше не повторится, обещаю! Вас искали госпожа Конан и господин Пейн, вроде бы у них есть какое-то к Вам дело. Так что Суйгецу не виноват, что опоздал, и просит прощения, – блондина нисколько не смущало то, что говорить о себе в третьем лице, по меньшей мере, неприлично.
Саске молча выслушал послание и собрался уходить, бросив на прощание пару слов:
- В следующий раз, Пес, отрежу тебе язык за такие слова. Запомни это хорошенько.
Но уйти ему не дала какая-то ненормальная, налетевшая на него и повалившая на землю.
- Простите, дяденька! – девочка вскочила и убежала, напоследок подарив полный хитрости взгляд сидевшему на земле человеку.
Учиха сплюнул и поднялся, попутно отряхивая белую рубашку и черные брюки. Машинально пробежавшись по карманам, брюнет быстро осознал, что бумажника там не было. Зато был кастет, которым он и собирался отходить мелкую воровку.
Но девочка была уже далеко. Весело пританцовывая на ходу, она перебирала бумажные купюры, то и дело цокая языком.
- Богатенький попался! Хорошо, теперь ребята будут знать, как говорить, что я ни на что не годна, – темные глаза были полны счастья от удачно выполненной «операции».
Ребенка никто не замечал, да и что было замечать? Одежда вся выцвела, и кое-где виднелись совсем новые заплатки; серые кеды потрепались и износились – в целом, вся эта картина была достаточно привычной для людей с Окраин, которые приходили в Город на заработки. Вот только копна рыжих волос добавляла жизни этому облику, как будто сошедшему с черно-белой фотографии.
- Куда собралась, малышка, с моим-то кошельком? – девочка совсем упустила момент, когда за спиной появился хозяин бумажника.
Маленькая фигурка вздрогнула, сжав в ручке деньги, и повернулась к преследователю, что с надменным видом изучал маленького Щенка. Нет, не удивляйтесь, это слово – не ругательство, а бытовавшее в Городе прозвище для детей с Окраин, взрослых же называли Псами.
- Ой, так это Ваше? А я-то думала: кому же отдать? – взгляд бегал по фигуре брюнета и остановился на эмблеме, после чего глаза начали усердно изучать валявшиеся под ногами камушки.
Саске знал, что за воровство у Приближенных казнят даже детей, поэтому не очень-то хотел вызывать полицию, но все же… рука махнула стоящему неподалеку человеку в форме. Тот сначала не обратил внимания на этот жест или сделал вид, что не обратил, но, заметив полный презрения взгляд, стал приближаться.
Но ему преградила дорогу какая-то черноволосая девушка с прекрасными серыми глазами.
- Ох, Господин полицейский, пойдемте скорее, там драка! – изящная рука схватила мужчину под локоть и настойчиво повела его прочь от разозлившегося Учихи.
Учиха схватил маленькое плечико и сжал его, отчего девочка скрипнула зубами, но смолчала, пристально смотря на красивое бледное лицо.
- Значит, со мной пойдешь, Щенок, в полицейский участок, где тебя кинут в обезьянник доживать последние дни, – однако этим словам так и не суждено было сбыться.
- Молодой человек, Вам нечем больше заняться, кроме того, как маленьких детей обижать? – голос, буквально ударивший в широкую спину, был издевательски мягок.
Когда Саске медленно повернулся в сторону голоса, перед ним предстала симпатичная розоволосая девушка, смотрящая на него своими большими зелеными глазами без тени страха или тревоги. В руке был зажат футляр от скрипки, а внешний вид этой смелой особы подсказал брюнету, что это, наверняка, Пес.
- Тебя забыли спросить, шавка! Вали туда, куда шла, – мужчина подсознательно ослабил хватку, и ребенок выскользнул и убежал, прихватив с собой деньги и кошелек.
Девушка в это время внимательно осматривала сердитого грубияна, который, на удивление, оказался просто красавцем: растрепанные иссиня-черные волосы падали на лоб, прикрывая восхитительно глубокие и такие же черные глаза. Но в то же время подобное обращение к людям, живущим на Окраинах, выдавало в этом юноше его явно не низкий социальный статус, ибо простые Граждане редко обращались к ней со словами: Пес, псина и шавка.
«Бывают же такие люди, сотканные из противоречий: внешне красив, как Аполлон, а душа не стоит выеденного яйца. Да, теперь убедилась», – розоволосая слегка поклонилась и поспешила ретироваться, так как её цель была достигнута: девочка уже убежала далеко и находится в безопасности.
Саске так и остался стоять и смотреть туда, где ещё несколько секунд назад находилась, возможно, одна из самых симпатичных девушек с Окраин, которых, к слову, он повидал немало.
«Вот тварь, я ведь так и не вернул бумажник! Наверняка работают в паре с этой девчонкой. Ну что ж, придется вас проучить хорошенько».
Учиха ушел, строя в голове план мести Псам с Городских Окраин. Идти к Конан и Пейну молодому человеку не хотелось, ибо, скорее всего, надо будет опять исполнять роль киллера, охотясь на всяких сумасшедших, пытающихся подорвать доверие Граждан к Правителю.
Может показаться странным, что Приближенные занимались такими грязными делами, но все довольно-таки легко объяснимо: простые Граждане не должны знать о делах, которые творятся «наверху», а нанимать убийц с Окраин было и вовсе невозможно, ибо люди там никогда ничего не скрывали от своих, в итоге всё стало бы известно каждому Псу. А имея подобную информацию, смутьяны могли наделать нешуточных проблем. Так что работу по устранению несогласных делали те, которых называли Приближенными.
Первое, что увидел Саске, войдя в кабинет, где должна была проходить встреча, - это то, что почти все Приближенные были в сборе. Вскоре появились и Советники: миловидная синеволосая девушка и рыжеволосый парень с пирсингом по всему лицу, который, собственно, начал говорить первым.
- У нас возникли проблемы на Окраинах. Стали пропадать обозы с продовольствием и медикаментами. Осведомители говорят, что появилась какая-то шайка, нарушающая все допустимые правила, – ответом на эти слова послужил гулкий ропот.
Следующим слово взял сидящий возле Учихи мужчина лет тридцати-сорока.
- А полиция на что? Неужели каждое происшествие на Окраинах теперь будет проходить через наши руки? – Приближенный был явно недоволен тем, что на него пытаются повесить внеочередную грязную работу.
Синеволосая женщина подняла руку вверх, тем самым приказывая возобновить тишину.
- Полиция не справляется. Нужны более серьезные меры, чем вы и займетесь, – ничего не выражающие глаза окинули возмущенного мужчину пренебрежительным взглядом. – И это не обсуждается, Отору-сан. Сегодня пятеро из вас оденутся попроще и пойдут веселиться в бары на Окраинах, остальные пять пойдут завтра.
Саске недовольно повел плечом – ведь в его планах было посидеть сегодня в теплой компании какой-нибудь девушки, а потом провести жаркую ночку в её объятьях. Как говорится, кто девушку ужинает, тот её и танцует. Весьма пошло, но с глубоким сакральным смыслом. Хотя, по сути, на Окраинах тоже можно отдохнуть, к тому же, женщины наверняка более податливы. Поэтому Учиха поднял руку, вызываясь идти в первой пятерке.
- Да, Саске-сан, мы на Вас очень рассчитываем. Но запомните: никому и ни за что не выдавайте цели вашего нахождения на Окраинах. Эти Псы будут похитрее всякого из наших. А терять Приближенных мы не имеем права, – все это было сказано брюнету после собрания, которое закончилось так же неожиданно, как и началось.
Жизнь Приближенного была не так проста, как казалось на первый взгляд. Да, эти люди имели власть, да, они могли позволить себе жить в дорогих особняках и ещё много таких «да». Однако главной задачей этого социального слоя была, есть и будет защита Правителя и существующего порядка. Порой приходилось убивать кого-нибудь из знатных Граждан, которые словом или делом нарушили Правила, но чаще всего страдали люди с Окраин, которые никак не хотели понимать, что Правила придуманы не для того, чтобы их нарушали.
Но Саске… он всегда был предан своему делу: надо убить – убьет, искалечить – искалечит. НО страшнее всего была казнь за то, что Гражданин проявил способности шиноби. Иногда, после очередной попойки, молодой человек, лежа на своей кровати, вспоминал одно лицо: пепельно-серые волосы, красивые голубые глаза, наполненные решительностью, милая улыбка. Её звали Коруко. Когда-то давно, ещё в детстве, они ходили в одну школу. Девушке всегда нравился серьезный, сильный и безумно красивый Учиха. А вот он не обращал на неё должного внимания, до поры, до времени.
А когда обратил, но, к слову, совсем по другой причине, девушку уже было не узнать: властная и жесткая – она знала, чего хочет от этой жизни.
Саске тоже знал, чего хотел, точнее, не хотел, но это сделать было надо. Приговор судьи звучал неутешительно: казнь обвиняемой за проявление запрещенных способностей и подрыв вековых устоев Правительства.
Он молча смотрел за тем, как она сгорала в огне, корчась от боли. До сих пор в его ушах порой слышались крики, заполняющие каменную душу ужасом и обреченностью. Вряд ли он любил: Саске никогда никому не произносил этих слов. Просто… когда видишь близкого тебе человека, с которым ты учился и провел, наверное, самые беспечные годы своей жизни, привязанным к столбу в объятьях беснующегося пламени, невольно становится жалко и обидно. Но жалости нет места в сердце Приближенного. Его душа и разум принадлежат только Правителю.
Учиха с тех пор ненавидел всех людей, которые осмеливались бросить вызов Правилам. Ненавидел и убивал, раз за разом выпуская очередную пулю меж испуганных и умоляющих глаз.
И вот сейчас, задумчиво бредя по светлым от фонарей улицам Города, он ненавидел… но, ненавидя, он пропитывался холодом, а душа выцветала, становясь совсем серой и безжизненной.
Такова участь каждого, кто верен своему долгу. Однако не все люди были такими, некоторые, как, например, вон та девушка, играющая какую-то нежную мелодию на скрипке, словно светились изнутри, с каждым движением смычка отдавая грусть, нежность и любовь слушателям, которых собралось достаточно много, несмотря на довольно позднее время.
Тонкие пальцы порхали по узкому грифу, зажимая с силой посеребренные струны. Зеленые глаза были прикрыты, словно скрипачка находилась не здесь, не на оживленных улицах Города, а где-то далеко, где её любят и ждут.
Розовые волосы, завязанные в высокий хвост, то и дело взлетали от резких движений, извлекающих из музыкального инструмента стонуще-плачущие звуки. По кому она могла плакать? По чьему сердцу её душа стонала? Граждане не знали, они лишь слушали, проникаясь настроениями дивной музыки.
Музыка – это универсальный язык, который может понять каждый, стоит только получше прислушаться к фразам. Ноты – это буквы, которые, складываясь, образуют слова, но слова неоднозначны, каждый поймет их в том отражении, которое ему ближе.
Саске замедлил свой шаг, всматриваясь в лицо девушки. Он узнал её. Дотошный придирчивый взгляд окинул потрепанную одежду и старую обувь – все совсем не шло к этому прекрасному лицу. Но внешность бывает обманчива, особенно внешность Пса.
Девушка закончила играть и, собрав из чехла деньги, оставленные в благодарность за музыку, собиралась уходить, пока не заметила устремленный на неё взгляд, словно рентген, просвечивающий все внутренности.
- Как тебя зовут, Пес? – тихий, но не потерявший своего былого презрения голос оторвал розоволосую от созерцания красивого мужского тела.
Музыкантша вздрогнула, но представилась, ибо интуиция неоднозначно намекала, что сегодняшний инцидент с кошельком явно станет не последним, если она будет молчать, откровенно пялясь на этого красавца.
- Ты же сам назвал меня Псом. Зачем тебе моё другое имя? – зеленые глаза сверкнули чувством собственного достоинства. Жители Окраин, в большинстве своем, были людьми гордыми и нисколько не стесняющимися своего происхождения.
Учиха ухмыльнулся, удивляясь тому, что такая оборванка смеет ему перечить. Но, в то же время, заинтересовался таким неприкрыто-вызывающим взглядом.
- Тебе нравится, когда тебя называют собакой? Да неужели? – Саске подошел к девушке на пару метров, но та не опускала глаз в немой покорности, не убегала от него, опасного и жесткого убийцы.
- Пес и собака – вещи разные. А зачем тебе, законопослушному Гражданину, имя женщины с Окраин?
Розоволосая наблюдала, как брюнет делает ещё один шаг навстречу, чуть вскидывает вверх подбородок и бросает высокомерный взгляд, словно ждет, что она сорвется с места, позорно поджав хвост. Но она не такая, она не будет бояться этого надменного типа. Она – Пес, а Псы никогда не пасуют перед трудностями.
- А откуда ты знаешь, что я законопослушный? Может, я закоренелый маньяк, ищущий свою новую жертву?
Учиха подошел к девушке вплотную, прожигая её холодным взглядом. Он чувствовал, как прерывисто дышит женщина, видел, что тонкие пальцы добела сжимают гриф скрипки, которую она так и не убрала в чехол.
- Может, я хочу сделать тебя своей новой жертвой? – Саске прошептал эти слова ей в ухо, щекой касаясь её виска, с бьющейся от волнения венкой.
Зеленые глаза вмиг запылали злостью от того, что этот человек стоит так близко, своим присутствием мешая ей вдохнуть. А гордость мешала отойти, принимая вызов от брюнета.
- Высокородный господин так унизится, что возьмет себе жертву из Псов? А может тебе и квартирку у нас на Окраинах снять, а? – дерзкая и непослушная, она не будет терпеть подобного обращения, как к уличной девке.
Саске ухмыльнулся, правой рукой пройдясь по спине розоволосой скрипачки, заставляя ту вздрогнуть и сжать гриф настолько, что первая струна порвалась, оцарапав оголенное запястье до крови. Алые капли расплывчатым узором украсили светлую кожу, плавно стекая на инструмент. А девушка, наконец, найдя повод для того, чтобы отстраниться, начала наматывать какую-то тряпку на пораненную руку.
Учиха спокойно смотрел на эти манипуляции, следя взглядом за задумавшимся лицом, которое ещё покрывал румянец то ли смущения, то ли гнева. Эта розоволосая была определенно не из робкого десятка, что придавало какую-то остроту этому, казалось, бессмысленному контакту.
- Не забывай, шавка, с кем разговариваешь. Я жду твоего имени, – с каким-то доселе неизвестным ему упрямством он хотел добиться чего-то определенно не сексуального характера у женщины.
Девушка вздрогнула, Пес и шавка – вещи разные, почти диаметрально-противоположные по своему значению. Но обижаться на человека, который намеренно хочет тебя расстроить, по крайней мере, очень глупо. Но все равно стало как-то неприятно.
- Сам ты шавка! Жди дальше, может, и дождешься чего-нибудь, – она не успела отойти даже на пару шагов, как сильная рука до боли сжала её левую ладонь.
- Шавка, говоришь? – пальцы сжались ещё сильней, отчего девушка закусила губу, но не выдала и писка. – Очень интересно… ты это сама придумали или подсказал кто?
Розоволосая продолжала упорно молчать, стараясь не обращать своего внимания на нарастающую ноющую боль. Сказать свое имя – значит поставить себя и своих близких под удар.
- К слову сказать, это ты носишь браслет, а не я… так что, думаю, и так все понятно, кто из нас шавка, – Саске с нескрываемым удовольствием наблюдал, как девушка что-то хочет сказать, но не может.
Действительно, на левом запястье был надет почти незаметный черный ремешок с каким-то замысловатым иероглифом. Саске знал, что это изобретение придумал его отец, когда был начальником Полиции. Суть данного украшения проста: если носящий его человек хоть раз воспользуется запретными способностями, то есть чакрой, об этом сразу же узнают Советники и Правитель.
Однако не все люди носили браслеты, только неблагонадежные. Но самое интересное то, что буквально все жители Окраин были признаны неблагонадежными. Именно поэтому розоволосая не нашла, что ответить на оскорбление.
Учиха любил мстить, но сейчас наслаждение перешло все обычные рамки. Унизить другого, заставить ощущать себя грязью у него под ногами.
Доказывать своей местью то, что он сильнее, умнее и способнее других – это было его «коньком».
Саске сам не знал, отчего ему хочется, чтобы Псы вымерли, как допотопные существа. Наверное, потому, что когда ты живешь по четкой инструкции, исполняя каждый её пункт, тебе противны те, кто поступает иначе. Кто живет так, как придется.
Однако, планам по истреблению представителей населения Окраин помешал крик, доносившийся из-за магазинчиков. Через секунду, стало все ясно…
- Сакура! – навстречу им бежала та самая брюнетка, что увела сегодня днем полицейского. – Сакура!
Розоволосая побледнела и уставилась на брюнета, который с неподдельным интересом осмысливал услышанное.
«Сакура… хм, наверное, из-за цвета волос. Интересно, как теперь ты будешь выкручиваться, Пес», – черные глаза буквально прожигали дыры в бледном испуганном лице. Словно он уже представлял, как выпустит пулю в её милый лобик.
Девушка, не отрывая взгляда от фигуры Учихи, сжала в руках чехол, а затем отвернулась, пытаясь придумать пути для отхода. Но брюнетка была уже на месте и, совсем не замечая невольного свидетеля, принялась сбивчиво объяснять причину такого её поведения.
- Сакура, Ичи-кун… он... – серые глаза смотрели с какой-то неведомой тоской и обреченностью. – Мне только что Моеги-чан рассказала!
Розоволосая девушка побледнела ещё больше, отчего лицо стало казаться каким-то ненастоящим, кукольным, что ли. Руки затряслись и выронили многострадальный инструмент. Она остолбенела, на миг предположив самое худшее: что Ичи, её Ичи, умер… оставил её одну. Сердце, безумно стуча, как будто исчезло.
Сакура покачнулась, потеряв привычный ориентир «земля-небо».
Учиха, наблюдавший за этой картиной, сам не зная, почему, подхватил падающую девушку. Та, на его удивление, оказалась совсем легкой, почти невесомой. А лицо, ещё несколько минут назад казавшееся гордым и дерзким, стало вдруг болезненным, словно розоволосая страдала какой-то неизлечимой хворью, которая за миг превратила живого человека в тень.
Сероглазая испуганно ойкнула и покраснела, наконец, заметив Саске. Сама она только в этот момент осознала, что выкрикивала имя подруги на всю улицу, хотя все Псы без исключения знали, чем это может для них закончиться.
- Ох, простите меня, уважаемый Гражданин, я не хотела нарушать ваш покой, – брюнетка опустила глаза и чуть склонила голову, настолько, чтобы жест можно было принять за извинение, но никак не за преклонение.
Саске ничего не ответил, он даже толком не посмотрел на склонившуюся перед Сакурой девушку.
- Вы не беспокойтесь, я о ней позабочусь! – сероглазая навязчиво попыталась снять обмякшую подругу, но была остановлена презрительным взглядом.
- Ты уже позаботилась. Я сам отнесу её.
«Зачем я это делаю? Якшаюсь с Псом, как будто курица! Хотя… это реальный шанс что-то узнать о той шайке грабителей, что докучает Правителю.
Что ж, не мытьем, так катаньем, но я получу нужную мне информацию. В конце концов, эти шавки ещё на коленях будут стоять, благодаря за
спасение этой девчонки», – на красивое лицо набрела какая-то злобная усмешка.
А вот брюнетка окаменела, представляя, что с ней сделают, если она приведет домой Гражданина, притом, явно не из простого десятка.
- Нет. Идите своей дорогой и не вмешивайтесь в дела Псов. Мы не рады чужакам, тем более, таким, – серые глаза остановились на лице брюнета, со всей твердостью отторгая предложенную помощь.
Учиха только ухмыльнулся, даже в самых смелых фантазиях не представляя, что бы он сейчас сделал с упрямой сероглазкой, если бы не задание. Для него долг превыше всего, возможно, превыше своей жизни. И чтобы из-за какой-то дуры его провалить? Ну уж нет, увольте!
- Если хочешь, то бери… вот только сам даже не знаю, как ты будешь нести её, однако, это твои проблемы, – розоволосая моментально очутилась на скамейке, а сам Саске медленно направился прочь от девушек.
А черноволосая уставилась на подругу, только что осознав, что не сможет её донести даже до ближайшего аптечного пункта, не то что до Окраин. Выходит, придется просить о помощи этого заносчивого типа, тем более, он сам её предлагал.
- Постойте! Уважаемый, постойте ради Бога! – Учиха медленно остановился, победно ухмыляясь такому стечению обстоятельств. – Хорошо, я принимаю Ваше предложение, но обещайте, что только поможете донести Сакуру, а не будете все вынюхивать по дороге!
Саске с отвращением посмотрел на просительницу и перестал ухмыляться, отчего черты его лица приобрели какую-то мистическую озлобленность.
- Это только вы, шавки, что-то вынюхиваете. Так что заруби себе на носу, что в следующий раз, услышав такие слова, я тебе горло перережу, уяснила? – сероглазка побледнела, но выдержала напор, хотя коленки предательски задрожали – что-то подсказывало, что этот черноволосый парень не шутит.
- Договорились. А теперь пошли, ведь доберемся мы до Окраин глубоко за полночь.
Граждане с интересом наблюдали интересную компанию: молодой красивый мужчина нес на руках розоволосую девушку, которая то ли спала, то ли вообще умерла, а рядом, держа в руке пыльный чехол, шла другая молодая женщина с грустным лицом, вот только серые глаза выдавали чувства обеспокоенности и вины.
Но Граждане не вмешивались – ведь это их не касается. Не стоит вмешиваться в чужую жизнь, пока тебя не попросили это сделать. Вот так и выходит, что Граждане живут, спрятавшись в свои раковины, и ничего не хотят привнести в жизнь окружающих их людей.
Город всегда отличался своей утопичностью, доходившей порой до безумия. Даже сама архитектура заставляла задуматься о реальности происходящего: каждый район был выкрашен в свой цвет, здания, находящиеся в Южном районе, кардинально отличались от зданий Северного своей планировкой и этажностью.
Вот и теперь, высокие башни, окружающие молодых людей, словно частоколом, огородили собой уютный Город от облезших и диких Окраин. Здания
резко оборвались, открывая взору открытую местность, за которой начинались Окраины. Пусто и тихо, вот только вороны кое-где каркали, словно сообщали друг другу, что появились посторонние. Посторонних тут не любили не только птицы, но и люди.
Саске шел молча, изредка кидая полный холода взгляд на раскинувшуюся на его руках розоволосую. Её подруга тоже молчала. Да и о чем может говорить Пес с Гражданином? Правильно, ни о чем. Само нахождение брюнета на Окраинах может вызвать непредсказуемую реакцию у местного населения. Которая, к слову, не замедлила показаться.
- Эй, ты! Тебе жизнь не дорога? – перед троицей появились жители Окраин. Все грязные и обляпанные, с кусками присохшей и давно уже протухшей еды. Их взгляд был таким диким, что сразу было понятно, что это не Псы… это мусор, отходы, которыми брезгуют даже здесь. Поэтому такие люди добывали средства себе на жизнь, как могли, – грабежом.
Учиха остановился, в голове прикидывая, сколько ему потребуется времени, чтобы опустить Сакуру и выхватить спрятанный за рубашкой пистолет. Но вперед вышла сероглазая, твердо следуя к банде.
- Я – Пес. Этот Гражданин со мной. Так что идите своей дорогой, господа, – мягкий голос создавал впечатление, что его хозяйка точно неоднократно встречала этих людей на своем пути.
Мужики рассмеялись ей в лицо, обдавая девушку смесью перегара и тухлятины. Сейчас сила на их стороне – их много, они вооружены и очень опасны. А из этой троицы только брюнет представлял хоть какую-то угрозу, а вот с девчонками можно было поразвлечься.
- Деточка, иди к дяде, он тебе конфетку даст. И подружку свою захвати! – и снова неудержимый хохот огласил пустынную улицу.
Черноволосая поняла, что на этот раз они просто так не отвертятся. Брюнет аккуратно положил свою ношу на траву и вынул пистолет, сразу же снимая его с предохранителя. Но план был бы сорван, если бы Учиха начал здесь стрельбу, ибо через пятнадцать минут его лицо узнавала бы каждая встречная собака.
Но, видимо, фортуна сегодня была явно заодно с Саске, он сразу же заметил, что за спинами мужиков появился некто, держащий в руке какую-то пластиковую бутылку.
- Обстрел по позициям врага! Огонь! Хината, пригнись! – веселый мужской голос огласил округу, а бутылка с горящим фитилем полетела в толпу.
Учиха, среагировав почти моментально, откинул брюнетку и навалился на розоволосую, прикрывая от дыма и огня. Грабители почти сразу же испарились, напуганные неожиданной атакой.
- Наруто… - только и смогла выговорить брюнетка, краснея, как помидор.
Этот самый Наруто быстро оказался рядом с сероглазой девушкой и принялся её обмахивать, по-видимому, подумав, что такой румянец, заметный даже в темноте, появился из-за едкого дыма. Саске с неприкрытым раздражением наблюдал, как шебутной блондин сновал туда-сюда, притом, совершенно не замечая его, лежащего на земле.
- Ой, а ты кто? – голубые глаза, наконец, увидели брюнета, который распластался, кого-то прижимая к земле.
Хината подошла к блондину и что-то прошептала ему на ухо, после чего парень взвыл не своим голосом и принялся трясти только что вставшего Саске, но когда увидел лежащую Сакуру, то метнулся к ней, чуть не сбив Учиху.
- Сакура-чан… Сакура-чан! Очнись! – Наруто без устали тряс девушку, отчего та, похоже, решила впасть в кому.
Саске молча смотрел на эту экзекуцию, только сейчас осознав, что знает уже трех Псов по именам.
«Значит, Сакура, Хината и Наруто. Надо их как-нибудь расспросить, что ли… хотя, они вряд ли что-то скажут, тем более, мне. На крайний случай, доложу о них Советникам, а те быстро выведают все, что нужно», – из потока мыслей Учиху вытолкнул слабый стон, скорее всего, действия этого умственно не одаренного парня, наконец, возымели успех.
- Наруто? Хината? А где я? – розоволосая чуть приоткрыла глаза, наблюдая перед собой взволнованные лица друзей. Но вспомнив о причине, по которой она отключилась, девушка испуганно вскочила и взяла блондина за грудки. – Ичи… как Ичи? Что с ним?
- Ичи-кун? Его состояние ухудшилось, но пока стабильное, – Наруто с удивлением взглянул на брюнетку, отчего та опять залилась румянцем. – Я попросил Моеги тебя предупредить…
Хината нервно теребила края своей курточки, что-то мямля. Саске с интересом наблюдал, как розоволосая скрипачка сначала побагровела, потом побледнела и в конце позеленела.
- Тебе конец, Удзумаки… - голос явно предвещал парочку переломов и внутричерепных травм. Но предполагаемое действо прервал ледяной голос Учихи, которому явно не хотелось быть свидетелем подобных сцен.
- Если все нормально, то я могу идти обратно… - хитрость, с которой все это было сказано, невозможно засечь, ибо человек, который привык скрывать свои эмоции, умеет это делать хорошо.
Псы затихли, наблюдая, как молодой брюнет развернулся и медленным шагом направился в сторону Города.
- Стой, Гражданин. Тебе лучше пойти с нами, а в Город вернешься завтра… это не добропорядочные улицы, к которым ты привык, – это Окраины и здесь лучше не ходить по ночам, – Сакура сама удивилась тому, что остановила Учиху. Знала ведь, что не похвалят её, к тому же, краем глаза заметила вытянувшиеся лица друзей, до конца не верящих, что девушка действительно хочет потащить этого заносчивого типа домой.
Наруто недовольно скуксился, пытаясь показать, что эта затея ему не по душе, а Хината опять покраснела, понимая всю двойственность ситуации: с одной стороны – он чужак, с другой – он ей помог.
В черных глазах зажегся победный огонек, ибо тактическое отступление возымело хороший результат.
«Глупые шавки… завтра ваших «коллег» по цеху уже арестуют, а я буду с удовольствием смотреть за вынесением приговора этим скотам», – его план удался на славу, даже не пришлось никем притворяться. Вот только одно его смущало: розоволосая скрипачка, несмотря на то, что пригласила идти с собой, казалось, ему не доверяла, казалось, смотрела своими зелеными глазищами прямо в душу, изучая всю подноготную.
Сакура действительно не верила в то, что помощь была безвозмездной, что-то подсказывало – должно произойти нечто нехорошее, совсем нехорошее, даже больше – отвратительное. Но девушка оставалась девушкой: подсознание не давало отпустить молодого человека гулять по пустырю.
Медленно, но верно четыре человека двигались в сторону Окраин.
Каждый думал о своем: кто-то о любви ко всяким блондинам, кто-то о долге и цели, некто размышлял о любимом рамене, а одна девушка вспоминала то, как она осталась одна.
(Десять лет тому назад)
- Мама! Папа! Пожалуйста, не забирайте их! Дяденька, пожалуйста! – маленькая девочка с красной ленточкой в розовых волосах цеплялась за плащ полицейского, который куда-то увел её родителей.
Девочка ничего не знала о том, что воровство – это нарушение Правил. А за нарушения наказывают жестоко и беспощадно. Правителю не важно, что на Окраинах дети умирали с голоду, если родители не могли заработать необходимую сумму денег.
Именно восемь лет назад Правитель запретил Псам входить в Город.
Она помнила, что папа ей сказал, что когда-нибудь мир изменится, что этот порядок не может быть вечным. Папа… он всегда был таким ласковым, нежным с ней. Высокий и красивый, но в то же время такой добрый и отзывчивый. Мама – измученная тяжелой болезнью, отощавшая – она отдавала последние крошки своим детям: Сакуре и Ичи. Маленький мальчик только родился, но уже хотел есть, а у голодающей матери пропало молоко.
Они не желали нарушать правила, не желали, чтобы их дети остались сиротами, но не могли видеть и слышать, как маленькие человечки плачут ночью оттого, что им хочется кушать…
Молодые родители не знали, что своровали у Приближенного. Да и откуда им это было знать? На нем ведь не написано, кто он и откуда взялся на Окраинах.
- Заткнись, Щенок! Иначе я выпущу пулю и в тебя! – голос был груб, а тяжелая рука оттолкнула малышку.
В кроватке плакал Ичи, словно чувствовал, что он больше не увидит свою мамочку, не услышит тихие колыбельные. Младенец плакал все громче и громче, но его плач не смог заглушить двух выстрелов, что ворвались в темную комнатку и разбили две такие юные жизни.
Девочка прижимала маленького братика к себе, и они плакали вместе, плакали о тех, кто больше не появится на пороге, не принесет вкусную плюшку, не споет на ночь, не обнимет, не успокоит…
Слезинка скатилась с пушистых длинных ресниц, оставляя за собой мокрую полоску. Сакура все реже и реже вспоминала тот день, все реже вспоминала закрытые деревянные ящики, в которых хоронили её родителей. На лицах взрослых Псов не было слез. Они привыкли хоронить родных почти каждый день.
Но сегодня что-то не то… девушка, наконец, поняла, почему она не верит брюнету. Его глаза – они такие же, как и у того полицейского, такие же бесстрастные, безразличные – глаза убийцы, глаза самой Смерти.
